Но с некоторыми людьми вы расстаётесь всего лишь на несколько часов — с утра и до заката, а вечером снова встречаетесь в интимной домашней обстановке. Так что те, кто покинул вас в самый разгар дня жизни, возможно, ещё вернутся к вам на закате; точно так же можно сказать, что вы ещё встретитесь с ними в конце этого дня вашей души, в конце нынешней жизни, они будут с вами в сумерках астральной жизни и в прекрасном сне на Небесах, который ждёт вас вслед за нею. Не печальтесь. Любовь терпелива и, в конце концов, берёт своё.
С некоторыми своими друзьями вы, может быть, встретитесь спустя две, четыре или даже семь жизней; но с теми, с кем вы действительно близки, с теми, кого вы любите, кто вам действительно дорог, вы снова встретитесь на закате, или, в крайнем случае, завтра — в следующим дне вашей души, который вновь начнётся на Земле.
Как же вам готовиться к этой встрече? Разве не следует прожить весь этот день в радостном ожидании того, что с наступлением вечерних сумерек к вам опять вернётся ваша Любовь? А с приближением заката разве не облачитесь вы в белые одежды веры, в ваши вечерние одежды, и разве не сядете у окна в ожидании своей Любви? Любовь придёт. Неужели вы не слышите, предвкушая встречу с Ней, звука Её шагов на дорожке возле дома? Неужели вы не слышите звука открывающейся двери? Идите же с улыбкой вперёд — навстречу своей Любви! Истинно: один день будет, как тысяча лет, а тысяча лет, как один день.
Я беседовал с душой одного английского офицера, который погиб, увлекая за собой в атаку своих солдат. Его смерть была быстрой и безболезненной. Выстрел в сердце, и вот он очнулся — после непродолжительной потери сознания, — как ему казалось, всё ещё во главе атаки. Но перед ним уже не было врага, не было ничего, кроме безмятежных равнин, возвышавшихся над полем боя, ибо его душевный подъём был настолько силён — а умер он, лелея в своём сердце мысль о своей Любви, — что он сразу же начал подниматься всё выше и выше, в те сферы, до которых может возвысить человека только Любовь.
Не увидев никого перед собой, он остановился, поглядел по сторонам и заметил меня.
— Брат мой, — сказал я ему, — твоя война осталась позади.
Он сразу всё понял. Те, кто уже прожил несколько недель в шатрах Смерти, сразу же узнают её, когда она поднимает свой занавес.
— А что с атакой? — тут же спросил он. — Мы победили?
— Да, — ответил я, — сила твоего духа помогла вам победить.
— Тогда всё хорошо, — последовал ответ.
— Отдохни немного, — сказал я, — отдохни и поговори со мной.
— Мы когда-нибудь встречались раньше? — спросил он. — Твоё лицо кажется мне знакомым.
— Моё лицо знакомо многим из тех, кто сейчас сражается там, — сказал я.
— Когда ты ушёл —оттуда?
— Три года назад.
— Тогда ты можешь многому меня научить.
— Да, пожалуй. А что ты хотел бы узнать?
— Я хочу знать, смогу ли я как-нибудь успокоить ту, для которой моя смерть станет огромным горем?
— Где она сейчас? — спросил я.
Он назвал мне место, где она жила.
— Идём туда, — сказал я. — Я пойду с тобой.
В Англии, в крохотной комнатке с такой же крохотной кроваткой мы увидели красивую женщину. В кроватке лежал малыш лет четырёх или пяти. Мы даже могли различать их голоса: мать и ребёнок говорили друг с другом.
— А когда вернётся папа? — спросил малыш.
— Я не знаю, — ответила мать.
— Папаобязательноприедет, правда же, мама? Ты же знаешь, что он приедет?
— Я молюсь, чтобы он скорее вернулся.