Это то, что называют ИСКРЕННОСТЬЮ. Действия человека, отказавшегося от ОБЯЗАТЕЛЬСТВ, исходят из его «сердца», из его ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ. А это меняет всю форму его кокона, соединяя все его структуры в тело ВОЛИ — ту «голограмму», о которой мы говорили. И тогда границы ЗАПРЕТНОЙ ЗОНЫ перестают существовать, а «возвращение домой» происходит почти само собой. Конечно, это длительный процесс со своими этапами, но прохождение каждого из них ведет к обретению СИЛЫ и делает нашу жизнь лучше и ИНТЕРЕСНЕЙ.

Цель, о которой мы говорили в прошлой главе, кажется легко достижимой. Ключевые точки Узора ЖИЗНИ определить несложно: в них всегда решается вопрос — станем мы сильнее или слабее, откажемся от частички себя ради обретения каких-нибудь внешних благ или нет. Понимание правильного выбора всегда есть внутри нас, то есть любой факт «предательства себя» ощущается нами непосредственно и очень мучительно. И если к этому добавить знание того, что правильный ВЫБОР, в конечном счете, позволяет достигнуть нам большего, то проблема как бы перестает существовать — надо просто вести себя «искренне», «по совести», что приятно, и получать от этих действий больше, чем от «предательства», — а это и разумно, и «выгодно». То есть, нет видимых причин, которые помешали бы нам сделать это.

Но это на уровне абстрактного знания. Как только мы переходим к конкретным действиям, то ясность сразу же пропадает. Есть множество вещей, которые мы делаем как бы по собственной воле, но наперекор самому себе. Встаем, когда нам хочется еще поспать, ЗАСТАВЛЯЕМ себя выполнить какую-то работу, которую сами решили выполнить, поддерживаем разговор с человеком, который нам вроде бы интересен — мы познакомились с ним сами, по своей воле, но в данную минуту нам хочется молчать. И так почти во всем — громадное большинство тех действий, которые кажутся проявлениями правильного ВЫБОРА, становятся для нас КОМПРОМИССОМ, «вынужденными» действиями.

В каком-то смысле нам легче выполнять «команды», чем действовать самостоятельно. То есть мы ощущаем себя более «свободными», когда движемся по чьей-то указке, чем когда сами определяем маршрут движения. Взять хотя бы первую алтайскую встречу — очевидно, что «участники» чувствовали себя гораздо более «свободными», чем «организаторы», хотя и двигались по уже определенному ими «узору». И если бы этот «узор» не стал развиваться сам собой, то к концу встречи «организаторы» могли бы полностью вымотаться, линии «узора» ослабли бы, а неупорядоченность движения вызвала бы «неудовлетворенность» остальных.