Представьте себе сложнейший лабиринт, в котором мы оказались. В нем есть центр, о существовании которого мы даже не подозреваем, и несколько выходов, дойти до которых почти невозможно — лабиринт слишком большой, а наша жизнь коротка. Но на одной его стороне — той, которая во ТЬМЕ, есть «проводники», у которых есть что-то вроде плана лабиринта, его отдельных участков. Разумеется, эти планы неполны и накладываются друг на друга, но, следуя любому из них можно попасть из одной точки в другую, что придает нашей жизни видимость свободы. А если мы запомним весь план и дополним его несколькими своими линями, то сами можем стать «проводником», указывающим дорогу другим.
Есть другой путь — узнать тайные ходы, пронизывающие стены нашего лабиринта и позволяющие путешествовать по его «теневой стороне» все более и более свободно. Проблема только в их размере — они слишком узкие для человека и чтобы пройти сквозь них, необходимо избавиться от внешних оболочек. Сделать это можно, но после этого обычные ходы перестают для нас существовать, мы их просто не ощущаем. Поэтому жизнь тех, кто живет в «матрицах» лабиринта, становится для нас непонятной и НЕИНТЕРЕСНОЙ. Они почти перестают для нас существовать, и чем дальше мы продвигаемся по этому пути, тем сильнее становится разрыв. А если нам удастся выбраться из лабиринта, — оттуда выводят только самые узкие ходы, — то связь разрывается полностью.
На другой стороне лабиринта, той, которая обращена к СВЕТУ, есть что-то вроде «зеркала», которое замедляет наши движения и превращает их в сплошные линии. Когда мы смотрим в него, то видим не точку, а весь маршрут, пройденный нами за определенный промежуток времени, то есть сразу несколько ходов, как бы заполненных нами. Длина этого узора зависит от той точки, в которой размещено «зеркало», и она может меняться в широких пределах, но сам механизм остается тем же самым. Заполненные нами участки лабиринта оказываются как бы в нашей власти, то есть мы можем изменять их так, чтобы наш УЗОР становился устойчивей и гармоничней. А структура лабиринта «ячеиста», поэтому, заполнив одну «клеточку» целиком, мы можем выйти на следующий уровень, где эта «клеточка» обращается в точку, все происходящее в которой просто перестает существовать. То есть мы становимся больше, и те узоры, в которых мы раньше могли существовать, становятся для нас недоступными — мы просто не можем протиснуться в них. Это то же самое, что с Левой стороны, только здесь за пределы лабиринта выводят не самые маленькие, а самые большие ходы, разглядеть которые можно, только став очень большим. И если нам удается выйти, мы вырастаем настолько, что возвращение в лабиринт оказывается для нас невозможным.
Проблема в том, что в основе нашего «я» всегда — знание лабиринта, память о пройденных нами ходах и понимание механизмов, позволяющих пройти их самым эффективным способом. А когда мы оказываемся за его пределами, все это утрачивает значение, перестает существовать. И единственное, что нам остается — соединение с тем НЕПОЗНАННЫМ, которое находится за пределами лабиринта. Это не всегда означат полную утрату ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ, но здесь так много непредсказуемого, что сложно прогнозировать результат.