– Хочу заняться горным делом, добычей – но не угля, а железной руды.
– Где?
Он показал на горы:
– Тут поблизости. Вы же знаете, что Мидас Маллиган не делает неудачных капиталовложений. Просто диво, что можно найти среди этих скал. Надо только уметь искать. Этим я сейчас и занят – ищу.
– А если не найдете никакой железной руды? Он пожал плечами:
– Есть и другие занятия. Мне всегда не хватало времени, вернее, не было того, на что стоило потратить время.
Она с любопытством взглянула на Стоктона:
– Не готовишь ли ты себе очень опасного конкурента?
– Именно таких людей и предпочитаю нанимать на работу. Дэгни, не слишком ли долго ты жила среди паразитов? Неужели ты пришла к убеждению, что способности одного человека – угроза другому?
– Вовсе нет! Но я уже начала думать, что расхожусь во мнениях со всем миром.
– Всякий, кто боится нанять на работу лучшего специалиста, ничего не стоит в деле, которым занимается, и должен бросить его. По-моему, предприниматель, отвергающий специалистов за то, что они слишком хороши, омерзительнее всех на свете. Я всегда держался этого мнения. Эй, что тут смешного?
Дэгни внимательно слушала, недоверчиво улыбаясь.
– Странно это слышать, – сказала она, – потому что так оно и есть.
– А как можно думать иначе?
Она усмехнулась:
– Знаешь, я еще ребенком считала, что бизнесмены не могут думать иначе.
– А потом?
– А потом обнаружила, что заблуждаюсь.
– И все же надо относиться к делу именно так.
– Опыт научил меня, что так не бывает.
– Но ведь это очевидно.
– Я перестала руководствоваться очевидным.
– Вот уж от этого никак нельзя отказываться, – вставил Кен Денеггер.
Они вернулись к машине и поехали дальше вниз по последним виткам дороги. Дэгни обернулась к Галту, а он к ней, будто уже ждал ее вопроса.
– Так это вы были в тот день в кабинете Денеггера? – спросила она.
– Да.
– И вы знали, что я дожидаюсь в приемной?
– Да.
– Вы понимали, что значило для меня ожидание перед закрытой дверью?
Она не могла определить, каким взглядом он посмотрел на нее. Что было в нем? Не жалость, вряд ли она была объектом жалости. Так смотрят на страдания, но видел он, казалось, совсем не ее страдание.
– О да, – спокойно, даже легко ответил он.
Первый магазин, который попался им на единственной улице долины, напоминал театральную сцену, обращенную к зрителю. Казалось, все готово к постановке музыкальной комедии с броскими декорациями – красными кубами, зелеными шарами, золотистыми конусами. На самом деле это были коробки с помидорами, бочки с зеленью, пирамиды из апельсинов и полки с блестящими на солнце металлическими банками. Надпись на полотняном козырьке у входа гласила: «Продовольственный рынок Хэммонда». Внушительного вида джентльмен в рубашке с короткими рукавами, с седыми висками и строгим профилем взвешивал сливочное масло для миловидной молодой женщины, стоявшей у прилавка в легкой, воздушной позе танцовщицы. Подол ее простого платьица слегка раздувал ветер, отчего оно походило на бальный наряд. Дэгни невольно улыбнулась, хотя джентльменом был сам Лоуренс Хэммонд.