Тогда делается второй шаг. Человек удерживает себя силою. Его желания стремятся погрузить его снова в наслаждения чувств, ибо «вкус» к ним сохраняется, но он удерживает их железной рукой, и тогда желание превращается в волю и вместо того, чтобы привлекаться извне, оно подчиняется руководству изнутри. И тогда, из этого насильственного воздержания, из этого отворачивания от объекта желания перед «воздержанным обитателем» тела, среди всей тщетной жажды его чувств, появляется видение Брахмана, «верховной радости за пределами чувств» (VI, 21). И когда видение Высочайшего занимается перед «воздержанным обитателем тела», тогда и вкус к объектам «исчезает у того, кто узрел Брахмана». Желание умирает, побежденное более могучим стремлением. С Видением Высочайшего, который делается единственным объектом желания, все низшие объекты теряют свою привлекательную силу. Сохраняется только влечение к раскрывшемуся Единому, тогда как прежде Единый скрывался под множественностью желанных объектов. Это всепоглощающее желание отнимает всякий вкус к преходящим предметам, и тогда возникает настоящая йога отречения: «Знай, о Пандава, то, что именуется отречением, и есть йога. Не может стать йогом тот, кто не отказался от образующей воли (руководимый воображением, а не познанием Воли Единого)… Достигшим единения именуется тот, кто, отрешившись от образующей воли, не привязан ни к чувственным предметам, ни к деятельности» (VI, 2, 4).
«Уравновешенный йогой отречения, – говорит Господь, – ты сам придешь ко Мне…» (IX, 28). И далее: «Отречение от деятельности, порожденной желаниями, мудрецы называют отречением» (XVIII, 2). Отречение от желаний и есть йога отречения, путь Любви (Бхакти Марга), и этот путь делается легким, раз человек узрел Единого.
Йога отречения имеет много общего с йогой жертвы и нередко смешивается с ней. И действительно, обе так часто сливаются в учении о йоге, что легче рассматривать их вместе, чем порознь.
А между тем есть разница, которая отличает один путь от другого. Ибо на первом, на пути Отречения, мотивом служит любовь к Богу, дача себя Ему, желание, устремленное на Него одного. Всё остальное теряет свою силу, как бы исчезает из фокуса внимания, становится смутно видимым. Он «отказался от всех вожделений сердца, о Партха, и, углубившись в себя, нашел удовлетворение в божественном Я» (II, 55). Счастье найдено в едином объекте, и прозрение в Его природу даёт жизни её привлекательность. И тогда он «обретает мир» (II, 64).
С другой стороны, на пути Карма Марга, в йоге жертвы, меняется мотив действия. Перемена происходит не в направлении желания, но в том духе, в каком совершается действие. Это – жертва, действие, совершённое как жертва, что и служит характерной чертой Карма Марга.
Для того, чтобы вступить на путь бхакти, человек должен совсем отказаться от удовлетворения желаний, которые возникают в его сердце. Лучшим путем для этого служат постоянные, ежедневные усилия стать равнодушным к радостям и страданиям.
Но этого нельзя достигнуть сразу: нужно, когда радость приходит, не допускать, чтобы эта радость поглощала вас, ибо вы не стремитесь развивать в себе силу желания, силу влечения к объектам, но хотите повернуть ваше желание к Богу. Точно так же, когда приходит страдание, не позволяйте ему поглощать вас и вспоминайте, что страдание – также лишь преходящее явление. Сохраняйте воспоминание о страдании посреди радости, а воспоминание о радости среди страдания. И тогда станет возможным «признать равными радость и скорбь, достижение и неудачу» (II, 38). Сливайте их в своем сознании. Вспоминайте, что то и другое – лишь две стороны одного и того же аспекта Единого Я, аспекта воли (иччха), и ни то, ни другое не может быть постоянно, оба преходящи, и они следуют одно за другим, как день за ночью, появляясь и исчезая постоянно. «Соприкосновения с материей, о сын Кунти, бросают в холод и жар, доставляют наслаждение и страдание. Эти ощущения преходящи, они налетают и исчезают, выноси их мужественно, о Бхарата» (II, 14).