323. (Окт. 13).Много внеплотных явлений постоянно происходит вокруг, но их надо усмотреть. Для этого требуется соблюсти условия: наблюдательность, непредубежденность и открытый глаз. Полагают, что Тонкий Мир уявляется в ряде необычных сверхчувственных восприятий, в то время как незримое и неслышимое утверждает себя в том, что видно и слышно. Ибо видимое — это аспект или другая сторона невидимого, а слышимое — того, что не слышно. Это относится также и ко всем прочим органам чувств. Даже и сами эти органы двойственны, вернее, тройственны, пятеричны и семеричны, в зависимости от того, в каком проводнике уявляется сознание. Для каждого плана, на котором живет человек, функционируют и соответствующие ему органы чувств. Расставшись с физическим телом, человек не лишается способности видеть и слышать, обонять, осязать и ощущать вкус. После освобождения от тонкого тела все его чувства, претворенные, остаются с ним. Утончение и претворение их идет и выше, и Бессмертная Триада его владеет всеми, только еще более утонченными и обогащенными шестым чувством, которое называется чувствознанием. Впрочем, чувство это проявляется у человека и в теле физическом, когда он на земле, только человек редко относится к нему сознательно и редко пользуется им. Условия наблюдательности, непредубежденности и открытости относятся также и к чувствознанию, давая возможность ему развиваться и утончаться. Принцип развития мускулов упражнением применяется также и здесь. Все развивается и утончается в приложении к жизни, в применении и при упражнении постоянном. Масса тонких впечатлений непрерывно вторгается в сознание, но люди не хотят их замечать. Назовут их фантазией, истерией, плодом расстроенных нервов. Назовут чем угодно, лишь бы лишить себя способности чувствознания и прочих восприятий утонченных органов чувств. Тонкие запахи, зрительные впечатления, слова и целые фразы часто проникают в сознание, но внимание на них не обращено, возможность этого отрицается, и тонут они в потоке обычных плотных восприятий. Чувствознание, например, обычно всегда дает себя знать при встречах с другими людьми. Сердце мгновенно отмечает реакцию на соприкосновение с чужой аурой. Ощущение это бывает приятное или неприятное, светлое или омраченное, порождающее радость или печаль, покой или беспокойство. Реакция эта будет очень заметна и определенна, если ей уделить хотя бы половину того внимания, которое уделяется словам собеседника. Но времени для этого нет, так как человек наполнен собою, своими мыслями, желанием сказать самому, себя утвердить, самость свою уявить часто ненужным словоизвержением. Но если себя потушить и внутренне сосредоточиться на собеседнике, пытаясь отметить свои внутренние ощущения и восприятия, то тонкие чувства тотчас же отметят целый ряд впечатлений, обычно ускользающих от внимания, а потому и проходящих бесследно мимо сознания. Мир остается все тот же, восприятия все те же, но расширенные, утонченные, углубленные и обогащенные тонкими чувствами. И собеседник остается все тем же, но образ его дополняется скрытым дотоле внутренним содержанием внутренней сущности человека. Даже если взять обычное слово и, отбросив его внешний покров, почуять его содержание, тональность и мотив или причину, вызвавшую его к жизни, то и слова человеческие станут пониматься иначе. Внутренне постигается человек, но не внешне, не по словам, но для этого надо уметь наблюдать, а главное, отрешаться полностью от себя в эти моменты. Именно отрешения от себя, своего внутреннего мира, своих мыслей, суждений и эмоций требует эта тонкая наблюдательность. Сколько интереснейших опытов над тонкими восприятиями и чувствознанием можно произвести в течение дня и как обогатить свои накопления! Но надо отойти от себя. Даже слов собеседника не понять, если быть занятым только собою. Самость огромной колодой лежит на пути, на узкой тропе познания жизни. Можно учиться всегда и везде, и земное пребывание даст этому очень широкие возможности. Жизнь — это школа, ученье в которой не прекращается никогда.
324.(М.А.Й.).Учиться, учиться, учиться — такой лозунг ученика. Обратите внимание на само слово «ученик», которое присваивается тому, кто следует за Владыкой. И первая обязанность ученика — это учиться. Как богат мир, как поучительно все, что в нем происходит, и сколько возможностей постоянно дается, чтобы учиться без конца. Конца учению нет ни в Том мире, ни в этом. Следует твердо усвоить положение, что человек — это вечный ученик, вечный учащийся в Великой Космической Школе жизни. Это следует твердо запомнить и навсегда. Кто-то думает о сладкой Амрите, о том, что там, в Мире Надземном, он отдохнет и пребудет в полном упокоении или безмятежном, сладостном сне. Это неверно. Именно там, сбросивши тело, можно учиться особенно яро и напряженно, можно учиться, пользуясь необычными преимуществами тонкого существования. Здесь нужны люди и книги и много других привходящих условий, там же — устремление и желание знания и готовность учиться без конца. Порадоваться можно за устремленных к бесконечному познаванию, ибо спело пожнут они плоды от своих устремлений. Там устремленная мысль мгновенно магнитно приводит к объекту своего устремления, и познающий и познаваемое сливаются воедино. Там слова Учителя «Только устремитесь, и зальет вас сияние Беспредельности», — претворяются в яркую, влекущую, насыщающую дух знанием действительность, и человек богато пожинает от устремлений своих. Сферы познавания широко открывают двери свои для устремленного к знанию духа.
325. Удивляются символизму древних Учений, в то время как вся современная жизнь пользуется символами очень широко. Каждое слово есть символ, каждое его начертание — символ. Вся химия построена на символах основной таблицы элементов. Окружены символизмом со всех сторон и видим не вещи в себе, но лишь символы их. А разве даже улыбка человека не есть символ или выражение тех чувств, которые скрыты за нею? Разве каждый чертеж не символ? Так окружен символами человек, и сам он является символом или внешнею формою того глубочайшего содержания, которое в нем заключено. Идея, пока она не выражена в символах, передающих ее содержание, недоступна обычному человеку. Символы слов в книгах великих писателей передают картины жизни людей настолько ярко, красочно и реально, что целые картины ее проходят перед третьим глазом читателя. Смотрите начертания слов, краску, бумагу и буквы, а видите нечто совершенно внеплотное, в них заключенное именно благодаря их символизму. От символики никуда не уйти, надо лишь непрестанно учиться, как под внешнею формой ее уметь видеть возможно полнее и глубже передаваемое этими символами содержание.