В июле 1985 года ученые, официальные лица и космонавты из США и СССР встретились в Вашингтоне — якобы для того, чтобы отпраздновать десятилетие стыковки «Союза» и «Аполлона». На самом деле это был семинар, посвященный совместному полету на Марс. Через неделю Брайан О'Лири, бывший астронавт, сказал на конференции в Лос-Анджелесе, что следующим гигантским шагом человечества будет полет на одну из лун Марса: «Лучшим подарком к началу нового тысячелетия будет возвращение с Фобоса и Деймоса, и особенно международной экспедиции». В октябре того же года несколько американских конгрессменов, правительственных чиновников и бывших астронавтов получили — впервые — приглашение от Академии наук СССР посетить советские космические объекты.
Может быть, это был эволюционный процесс, следствие новой политики нового лидера СССР, изменения положения за «железным занавесом» — растущая нестабильность, экономические трудности, которые усилили потребность Советского Союза в западной помощи? Вне всякого сомнения. Но к чему такая спешка в раскрытии
планов и секретов советской космической программы? Может быть, существовала другая причина, какое-то важное обстоятельство, внезапно изменившее ситуацию и установившее новые приоритеты — до такой степени, что потребовалось восстановить союз времен Второй мировой войны? Но в таком случае кто теперь стал общим врагом? Против кого Соединенные Штаты и Советский Союз согласовывали свои космические программы? И почему оба государства отдавали приоритет Марсу?
Несомненно, у обеих сторон были причины для такого неожиданного дружелюбия. В Соединенных Штатах многие военные и консервативные политики выступали против «ослабления бдительности», и особенно в том, что касалось космоса. В прошлом президент Рейган соглашался с ними, на протяжении пяти лет отказываясь встречаться с руководителями «империи зла». Однако теперь появились веские причины для встречи и переговоров — наедине. В ноябре 1985 года состоялась встреча Рейгана и Горбачева, после которой они провозгласили новую эру сотрудничества, доверия и взаимопонимания.
Рейгана спрашивали, как он объясняет этот разворот на сто восемьдесят градусов. Он отвечал, что у двух стран общие интересы в космосе. Более того, он говорилоб угрозе из космоса всем народам Земли.
При первой же возможности объяснить происходящее общественности, Рейган выступая 4 декабря 1985 года в Фолстоне, штат Мериленд, заявил:
«Как вы знаете, почти две недели назад мы с Нэнси вернулись из Женевы, где я имел несколько продолжительных встреч с Генеральным секретарем Горбачевым.
В дискуссиях мы провели более пятнадцати часов, причем пять часов наедине. Я понял, что это решительный человек, но в то же время готовый слушать. Я рассказал ему о страстном стремлении американцев к миру, о том, что мы не угрожаем Советскому Союзу и что, по моему глубокому убеждению, народы наших стран хотят одного — более безопасного и счастливого будущего для себя и своих детей…
Я не мог не сказать ему — в один из моментов нашего разговора с глазу на глаз — что мы все дети Божьи, в какой бы точке мира мы ни жили:
„Только представьте себе, какой простой была бы наша задача во время этих встреч, если бы существовала угроза нашей планете со стороны неких инопланетных существ. Мы бы забыли все мелкие разногласия, которые существовали между нашими странами, и раз и навсегда осознали, что мы все человеческие существа, живущие на одной земле“.
Я также подтвердил мистеру Горбачеву приверженность нашей страны Стратегической оборонной инициативе — нашим исследованиям и разработке неядерного высокотехнологичного щита, который защитит нас от баллистических ракет. Я сказал, что СОИ — это повод для надежды, а не для страха».