Претворение кватернера актуальных категорий в актуальную конкретность осуществляется в диалектическом процессе. Посему надлежит прежде всего выявить его общую идею применительно к данному случаю. У Гегеля Диалектический процесс моничен: единое абстрактно-спекулятивное, развиваясь в бинере своих модусов, создает конкретно-эмпирическое, эволютивно возрастающее до сопряжения с абстрактно-спекулятивным и в этом воссоединении рождающее конкретно'спекулятивное. Такая система привлекает своей простотой, но именно в силу этой простоты неправомерно оплощает сложную действительность органической жизни, искусственно вгоняя ее в категорию разума. Истинный пневматологический процесс формально представляется более сложным, но в действительности проще по своему внутреннему замыслу, как адекватное отражение процесса Жизни. Различие пневматологического кватернера от кватернера Гегеля в основном сводится к следующему. — Во-первых, категории монады являются не последовательными процессуальными состояниями некоего 'перво-состояния, а органическими ипостасями субстанциальной Реальности. У Гегеля члены кватернера последовательно возникают во времени сначала в нисходящем, а потом в восходящем порядке, т. е. последовательность их возникновения обусловливается эмпирическим процессом. Напротив, пнев-матологические категории рождаются как потенциальная конкретность и одновременно и параллельно же претворяются в конкретность актуальную, т. е. их онтологическая последовательность не зависит от эмпирического процесса. Во-вторых, самое осуществление раскрытия пневматологических категорий свершается по отношению к каждой из них самостоятельно, и в то же время все эти раскрытия органически между собою сопряжены. У Гегеля члены кватернера раскрываются только друг через друга, т. е. их цепь только последовательна. Иначе говоря, воля, мистика и разум есть органическое триединство, как в себе, так и в своем раскрытии, между тем как у Гегеля есть только цепь последовательных состояний. Чтобы вполне отчетливо уяснить приведенное отличие, скажем следующее. — В тональностях концепции Гегеля нужно было бы сказать, что воля, раскрываясь в мистике и разуме как в своих модусах, выливается в низшую волю — конкретный образ, эволютивно стремящийся к реализации спекулятивного смысла высшей воли и в результате конкретизирующий ее всеобщность. Такая формула в действительности выражает только один аспект истины и, кроме того, даже в его пределах искажает его смысл. В самом деле, здесь категории воли приписывается абсолютное первенство и всеобщность, параллельно с замещением онтологической последовательности последовательностью эмпирико-процессуальной. Все значение сказанного станет ясным из сравнения с самой эзотерической доктриной. Закон синархии органически распадается на два бинерных: на закон иерархического строения и на закон всеединства. Первый из них, как антитезис, эволютивно раскрывает второй — тезис. Общая формула космического диалектического процесса такова: первичное единство (тезис), противопоставляя себе множественность (антитезис), создает совокупность иерархий и, раскрываясь в них, восстанавливает всеединство, т. е. утверждает свою конкретность (сравн. Гегель — «конкретность как единство во множественности»). Посему в становлении триединства пневматологических категорий надлежит различать два процесса: sub specie синархичности и sub specie иерархичности. Первый из них (тезис) протекает в самом трансцендентном естестве триединства категорий, а второй (антитезис) — в их раскрытии. Займемся сначала исследованием последнего.
В концепции Гегеля каждая категория переживает диалектический процесс, т. е. развертывается через полярные модусы, в специфически свойственном ей конкретно-эмпирическом, эволютивно реализующем конкретность ее спекулятивного смысла. Ареной этого процесса является актуальное сознание человека, которое и воспринимает феноменологию, соответствующую данной категории монады, через посредство ему свойственной категории — актуального становления первой. Здесь действительно, вполне согласно с теорией Гегеля, имеется только одно становящееся, абстрактно-спекулятивное, и последовательная цепь состояний его естества, сначала нисходящая, а затем вновь восходящая. С эзотерической точки зрения этот процесс должно определить как протекающий последовательно на различных ступенях иерархии (т. е. как бы в вертикальной плоскости — сечении метафизического пространства). Однако и этот процесс осложняется органической взаимной сопряженностью категорий, сказывающейся и в их раскрытии. Кроме внутренних бинеров, в феноменологии данной категории имеют также место и бинеры по отношению к ней внешние, связующие отдельные ее этапы с таковыми других категорий.
Параллельно с актуальной конкретизацией каждой категории как таковой протекает процесс ее конкретизации в пневматологическом триединстве. По общему закону трансфинитов, утверждаясь как часть, она утверждается и как все целое. Она внедряется в онтологическое естество монады и, обратно, отражает его в себе. Это есть тоже диалектический процесс, но уже отличный от гегелевского, ибо иерархичность здесь неразрывно сопряжена со всеединством. Категория высшей воли представляет собой первое звено диалектического цикла, но не как первичное, порождающее вторичное и т. д., только как primus inter pares. Иначе говоря, здесь имеет место отношение не как субстанции к ее модусам и не как высшего иерархического состояния к развертывающейся из него нисходящей цепи низших, но только как ведущего к сопутствующим, параллельно сопряженным. Высшей воле присущ prius не по сущности бытия, не по достоинству его конкретного раскрытия и не в силу гносеологической перспективы, а по месту в системе взаимных связей между становящимися категориями. Этим мы и встречаем нижеследующий бинер. — С одной стороны, существует определенная иерархическая преемственная последовательность: монада раскрывается прежде всего в спекулятивном волении, конкретизирующем соответствующие членения мистики и разума и претворяющемся через это в конкретное воление. С другой же стороны, все категории актуализируются параллельно. Первый член этого бинера выражает иерархичность строения системы категорий, а второй — подчиненность ее закону всеединства', во всем же целом он и утверждает ее синархичность.