Так как самобытные особенности данной монады определяются ее положением в Лоне Целого, поскольку она есть Его часть, то наш разум невольно стремится представить её как бы определенным разрезом, сечением некоторого пространственного образа, символизирующего это Целое. Наклонность нашего интеллекта (низшего разума) к рассуждениям more geometrico общеизвестна, равно как общеизвестен и ряд весьма существенных недостатков этого метода. Геометрические интерпретации идей не могут быть названы даже символами, ибо они лишены всякой внутренней перспективы и выражают лишь некоторую конкретную мысль. Резкостью формы они с одной стороны устраняют возможность выявления соотношений данной концепции с другими, по существу с ней гармонирующими, а с другой — они не препятствуют одностороннему толкованию.
На этом основании геометрические образы должны применяться лишь для иллюстрации совершенно определенной мысли или системы мыслей — с оговоркою, что из самой схемы не должно делать ни выводов, ни ограничительных заключений. Соотношение между индивидуальностью и целым безусловно не может быть представлено, ибо оно по существу не пространственно, и рождение индивидуальности в Целом вовсе не есть очерчивание в Нем только части содержания. Выше я употреблял термин «органическое членение», но и он не может почитаться адекватным содер-я^анием идеи. Ввиду полной невыразимости последнего на нашем языке, по необходимости приходится прибегать к таким понятиям, которые наиболее близко могут символически выразить ноуменальную идею. Среди них «органическое членение» мне представляется наиболее удачным.
Так например, в нашем теле сознание присуще всем клеткам, но в трех частях мозга оно центрируется по преимуществу. Тело — это целое, сознание есть его органическое членение, оно неразрывно связано со всем целым, есть его важнейший предикат, но и в то же время есть и часть целого, раскрывающаяся как частное quasi-самобытное единство. Ясно, что сознание есть раскрытие начала жизни, есть не побочная его производная, а нечто одновременно и тождественное с ним и являющееся его органическим членением. Пользуясь этим примером как символом и углубляя до высочайшей степени идею органического членения, наше сознание и может на этом пути ассимптотически приближаться к идее соотношений между космическим Целым и индивидуальностями.
Итак, в каждой монаде необходимо заключена некая своеобразность или стиль, это может быть названо ноуменальной относительностью. Признак относительности характеризует положение исследуемого фактора по отношению к другим, и обратно — выводит его качество-вания из всех этих взаимоотношений. Идея признака относительности непосредственно дедуцируется из общего принципа, что мир есть органическое целое, в котором все части сопряжены друг с другом. Последнее одинаково справедливо как по отношению к феноменальному, так и по отно- шению к ноуменальному. В первом дополнительно входит идея, что такая соотносительность факторов является и самой сущностью их бытия: они суть только части, а потому существуют лишь в совокупности цепей феноменальной причинности. Во втором это дополнительное ограничение не имеет места, и хотя все монады соотносительны, как части Целого, но в то же время каждая из них есть самостоятельно существующая субстанция, ибо она есть и все Целое.