Всякое сознание есть органическое единство трех категорий: чувства, разума и воли. Одновременно с органической связанностью им присуща и весьма большая самостоятельность. Все развитие может сосредотачиваться только на одной из них, другие же остаются почти невыявленными. Однако ни одна категория не может проявляться в полной уединенности от других. Всегда и во всяком состоянии или акте сознания участвуют все три категории, но одна из них может так сильно доминировать, что наличие других эмпирически ускользает. Человеческое сознание актуально обладает всеми тремя категориями и свободно может центрироваться на любой из них. В противоположность этому, в царстве растений актуально раскрывается только чувство. Факт способности растений чувствовать наукой установлен вполне прочно, равно как и факт обладания ими различными инстинктами. Если есть умение различать виды чувствований, то есть и восприятие формы, а принцип формы относится уже к началу разума. Точно так же всякий инстинкт, даже в самом примитивном его виде, есть волевое проявление. Итак, в сознании растения есть уже все три психологические категории, но в то же время его разум и воля лишены всякого самостоятельного бытия и значения и возникают лишь в связи с чувством. Мы знаем ряд интереснейших наблюдений случаев приспосабливания растений к условиям. Быть может, наиболее поразительным является тот, где корни дерева, окруженного однородной почвой вблизи и более благоприятной на некотором отдалении, сразу начинают развиваться в нужном направлении, то есть вне закона наименьшего сопротивления. Такое предвосхищение принято называть «инстинктом». Но, независимо от названия, нам интересно только установить — к какой из категорий относится этот случай, как и все, ему аналогичные. Здесь нет и не может быть интеллектуального выбора, ибо нелепо было бы приписывать растению способ-ность химической и физиологической оценки почвы и притом на расстоянии. Но если нет разума, то не может быть и сознательной воли, ибо таковая рождается лишь при наличии ясно очерченной разумом цели. Точно так же здесь нет и чисто волевого творчества, ибо оно заключается лишь в создании чего-нибудь из себя, из своего ноуменального самосознания. Следовательно, необходимо признать, что растение непосредственно чувствует благоприятную почву и помимо интеллектуального осознания непосредственно, «инстинктивно» стремится к ней.
Итак, все инстинкты растений суть инстинкты чувства.
Новейшие исследования показывают, что чувство растений по-видимому, мало чем отличается от чувства человека. Так, растения не только сильно воспринимают свет, цвета, электрический ток, падение атмосферного давления перед грозой, но и музыку. Более того, им свойственны симпатии и антипатии, как между собой, так и по отношению к человеку. Последнее знает всякий любитель цветов, ибо у некоторых людей при самом тщательном уходе цветы вянут и чахнут, а у других — наоборот.
Если сознание растения ограничивается только категорией чувства, то его личность не может иметь идеи Я, то есть оно не может чувствовать своей самобытности и обособленности. В кристалле есть только сознание вида, но каждый отдельный кристалл полностью выражает вид. Его сознание не есть нечто особенно ему присущее, а раскрывается в нем единственно в силу его принадлежности к виду. В противоположность этому, в растении, кроме сознания вида, есть и нечто присущее именно этой особи. Это «нечто» имеет весьма интересную природу. С одной стороны, жизнь растения протекает в зависимости от совокупности местных условий, а с другой, оно регулируется на них согласно уже сложившемуся своему строению. Иначе говоря, местные условия вызывают в особи вида своеобразные качества, то есть создают новую личность, но затем эта личность начинает жить согласно уже особенно ей присущим качествам. «Нечто», создающее из безличного члена вида личность, таким образом вначале есть результат воздействия среды, а затем оно само входит в ряд причин, определяющих то или иное направление жизни растения. Поэтому — личность растения лишена самобытного динамизма, самодовлеющей творческой силы, она есть лишь центр пассивных восприятий, есть лишь фокус, где собираются результаты внешних воздействий, есть лишь аккумулятор, но не самобытный двигатель. Ввиду этой глубокой противоположности личности растений и личности человека, первую обыкновенно и не считают таковой. Однако это было бы глубокой ошибкой, ибо тогда пришлось бы отрицать личность весьма у многих людей, которые ведут так называемую «растительную» жизнь, тоесть совершенно пассивную. Термин «личность» и выражает лишь своеобразность данной особи, как бы она не была пассивна, все ее восприятия необходимо окрашиваются тональностями, одной ей присущими.
Пассивность природы личности растения устраняет возможность жизни его в себе самом. Как физически корни его крепко связаны с землей, так и его сознание неразрывно связано с жизнью природы в целом. Посемурастения могут быть названы первообразами феноменальной жизни, ноуменами проявленного бытия, и обратно — ноумены идеального мира, его первообразы или ангелы воспринимаются мистическим сознанием как растения.Как те, так и другие одинаково неразрывно сопряжены с Целым: ангелы с Тран-цендентным Ликом Абсолюта, а растения — с Имманентным. Не имея уединенной в личности воли, они одинаково безгрешны.