Если отдельный человек сумеет воплотить в своем лице и деяниях трансцендентные веяния, он становится великим деятелем истории, в противном же случае он безнадежно осужден на гибель, как бы ни был велик его личный талант. Точно так же всякое рационализирование истории, отыскивание интеллектуальных причин и следствий есть сознательный или бессознательный обман. Действительная цепь причинности истории остается трансцендентной и после совершившихся событий мы только искусственно подгоняем под исторические события цепь причинности нашего интеллекта. Этим мы лишь удовлетворяем нашу потребность логически-последовательного созерцания событий, но нисколько не уясняем существа дела. Если бы события пошли иным ходом, мы точно так же получили бы логическое объяснение, хотя, разумеется, столь же мало удовлетворительное.
Высшие законы не отменяют низшие, а действуют самостоятельно, как бы в иной плоскости. Невозможность рационализирования истории происходит не из-за ошибочности законов нашего сознания, а из-за их недостаточности. В жизни каждого человека, как и в жизни государства, лишь весьма немного событий связаны непосредственной логической последовательностью. Среди остающегося большинства некоторая часть представляется нам случайной Лишь по недостатку сведений, а другая является действительно таковой.
Случайным событием я называю такое, которое связано с предшествующими событиями, выходящими за пределы познания данного субъекта, промежуточными звеньями причинности.
Таким образом, с общей точки зрения, случайного нет и не может быть, но для каждой конкретной точки зрения неслучайным является лишь определенная узкая область событий. Согласно сказанному, именно в случайных сочетаниях событий жизни общества и проявляется трансцендентная закономерность его собственной природы. Только в сравнительно немногих проявлениях его жизни, и то лишь на небольших промежутках времени, мы можем выявить непосредственную феноменальную причинность, но достаточно взять мало-мальски большой период и большое количество элементарных фактов, как тотчас же начинает расти неуловимый фактор феноменально ничем не обус- ловливаемой их той или иной сочетаемости.
Здесь мы приходим к центру тяжести изучаемой проблемы: в чем реально проявляется бытие эгрегоров? Какова утилитарная цель их бытия?
Эгрегор есть хранилище инерции жизни.
А образно его роль можно в некотором отношении отождествить с ролью махового колеса в сложной машине. Он управляет общим поступательным движением жизни общества и регулирует средние величины всех его членов и их видоизменений. В каждом случае, где непосредственная феноменальная причинность не имеет места, эгрегор подготовляет соответствующее сочетание обстоятельств, действуя на каждое соответственно имеющемуся у него числу степеней свободы. Итак, эгрегор есть закономерность случайностей, его судьба и рок общества есть то, что разумеется под «душою народа».
Но если он недоступен прямому интеллектуальному постижению, то это еще не обусловливает собой его абсолютную непознаваемость вообще. Каждый индивид даже с помощью низшего разума может соответственно своим силам получать более или менее правильное о нем представление. Но, разумеется, из такого лишь весьма приблизительного познания невозможно делать точные выводы о настоящем сознании и проистекающем из него будущем, все это будут лишь приблизительные гипотезы.
Но бывают случаи, когда отдельному человеку дается постигнуть трансцендентную закономерность истории. Мы называем таких людей гениями, пророками, но было бы заблуждением приписывать достижение таких результатов их бодрствующим сознаниям. В действительности они являются лишь исполнителями возложенной на них миссии, которая мистически перерождает все их существо. Их собственная одаренность состоит лишь в умении уловить нисходящие веяния высших реальностей.