Если категория чувства лежит на грани физиологической природы в мире человеческого сознания, то категория разума как такового по преимуществу принадлежит именно последнему. В силу этого и в эгрегорах разума значение собственных усилий индивидов несравненно более велико, чем в эгрегорах чувства. С другой стороны, по этой же самой причине для возникновения эгрегоров разума требуется со вершить и несравненно больше усилий. Здесь общество уже не может пользоваться одними только инстинктами подсознательной природы, а должно постепенно шаг за шагом подходить к разрешению поставленной задачи. Если в категории чувства люди объединяются в эгрегор, пассивно следуя импульсивным тяготениям, созданным теми или иными обстоятельствами, то в категории разума не только самое пассивное восприятие требует больших способностей, но и одного его недостаточно. Только тот индивид действительно становится членом эгрегора, который начинает принимать активное участие в его жизни, как внутренней, так и внешней.
Известная нам часть всемирной истории не знает таких эгрегоров разума, которые бы обнимали собой хотя бы значительную часть соответствующего общества. Причина этого заключается в том, что в каждом обществе только исчезающе малая его часть вообще причастна умственной жизни. Все остающееся большинство просто принимает выработанное меньшинством как нечто должное, а то и вовсе не подозревает о самом его существовании. Но сколь это не печально, столь же нелепо было бы требовать напряженной умственной деятельности от всех членов общества. Как в организме функция мышления сосредоточена главным образом в мозге, так в человеческом коллективном организме она всегда будет достоянием сравнительно незначительного количества индивидов.
Однако как для правильного функционирования жизненных отправлений необходимо, чтобы все клетки организма подчинялись велениям мозга, так и человеческое общество может сохранить свое органическое равновесие и гармонически развиваться лишь при тождестве центров разума и власти. Путь насильственного подчинения глубоко должен и всегда приводит к печальным результатам; как анатомия и физиология общества, так и соподчинение их частей должно быть всегда органическим. Это значит, что каждая дифференциальная клетка целого должна в себе самой обладать сознанием как общей необходимости соподчинения частей в целом, так и своего места в нем. Такое состояние общества есть истинная энтелехия всей его эволюции, и только в неустанном стремлении к ней может быть найдено разрешение столь тяжких политических вопросов. Классическим примером эгрегора разума является школа. Центром ее как в философии, так и в науке является или одна высокая синтетическая идея, или целая концепция таковых, устанавливающая некоторое специфическое мировоззрение. Все активные последователи и истолкователи образуют собой организм этого центра, его периферию. Наконец, все окружающее мыслящее общество составляет внешнюю среду. Если центральная идея ложна или концепция этих идей дисгармонична, то и весь соответствующий эгрегор становится мнимым, а в противном случае — реальным. Человек рождается вместе с обществом, только в его среде сознание отдельного индивида может раскрыть как воспринимающие, так и творчестве потенции и только в сопряженной работе с другими подобными оно может выполнить предстоящие пред ним задачи. В эгрегорах чувства взаимная сопряженность членов группы проявляется помимо их актуального сознания. Исходя из физиологических причин, эта сопряженность является постоянным императивом как по отношению проявлений общей социальной жизни, так и по отношению к деятельности сознания каждого индивида.