Странно, но мысли о ночном разговоре не тревожили Т. Он вспомнил об Ариэле только раз, вскоре после полудня: белые ивы, стоявшие вдоль дороги, напомнили ему процессию великанов, которые неспешно брели из одной вечности в другую, помахивая множеством тонких серебристых рук, похожих на руки вчерашней куклы. Великаны были древними, добродушными и слепыми; их мелкие многозначительные жесты были адресованы неведомым существам, которые понимали когда-то этот язык, но уже давно вымерли. А слепые деревья не знали про случившееся и жестикулировали так же старательно, как много миллионов лет назад.
Обещание Ариэля сбылось — Т. действительно провел весь день в седле. Когда солнце склонилось к западу, он остановился у маленькой железнодорожной станции, чтобы перевести дух и поесть в станционном буфете.
Половой, верткий малый с карандашиком, торчащим из кармана засаленного передника, внимательно оглядел молодого жандармского полковника, а затем, даже не скрываясь, сверился с какой-то сложенной бумажкой.
«Вероятно, — подумал Т., — там описание примет. Не следует спрашивать здесь про Оптину Пустынь — могут наврать или отправить прямиком в западню...»
Пообедав, он подозвал полового.
— У вас есть телеграфный аппарат?
— Есть, — сказал половой. — Желаете дать телеграмму?
— Нет, — презрительно бросил Т. — Просто пытаюсь сообразить, сколько у меня времени, любезный.
Половой осклабился, словно не поняв барской шутки, но по его покрасневшим ушам Т. понял, что попал в точку. Бросив на стол рубль, он вышел во двор, вскочил на коня и, не оглядываясь, помчался вперед.
Вскоре дорога вывела в богатое село со свежевыкрашенной белой церковью. У церковной ограды сидел печальный одноногий солдат в полинявшем сером мундире.
— Не знаешь, где тут Оптина Пустынь? — спросил Т., нагибаясь к нему с лошади.
— Это про которую мужики бають? — переспросил солдат. — Которое недавно устроили заведение?
Т. решил, что служивый выжил из ума.
— Как это «недавно устроили заведение»?
— А значить, по-любому все прямо, ваше благородие, — сказал солдат и махнул рукой, — далеко еще буде. Дорог тут только две, и обе в одну сторону. Хучь по первой поезжайте, хучь по второй. А хочешь покороче, тогда через лес. Там развилка, так можете взять любую сторону. После леса еще пять верст по большой дороге, и будет город Ковров, там обе дороги сходятся. А уж за ним и твоя пустынь, и все что хошь.
— Благодарю, — ответил Т.
Он решил поговорить еще с кем-нибудь на выезде из села — но не успел.
Преследователи ждали за ветхим двухэтажным домом с обвалившейся трубой, прячась среди яблонь запущенного сада. Они выехали на дорогу и помчались следом, как только Т. миновал их укрытие. Густые усищи скакавшего впереди Кнопфа заворачивались вверх, словно клыки атакующего вепря.
«Как он только успел? — думал Т., погоняя коня. — Наверно, проехал ночью несколько станций на курьерском. Им ведь известно, куда я направляюсь и зачем... Хотя нет. Как это может быть им известно, если это неизвестно мне самому? Кнопф ведь не знает, где эта Оптина Пустынь. Или он врал? И почему они не стреляют? Впрочем, понятно. Не могут же эти штатские штафирки стрелять в жандармского полковника у всего села на виду. Так их за нигилистов примут».
Догадка была верной. Как только последние дома скрылись из виду и дорога нырнула в лес, сзади захлопали выстрелы. Одна из пуль сбила с дуба впереди ветку. Т. пригнулся к шее коня, пустил его еще быстрее и стал постепенно отрываться от преследователей.