Я спросила у него, на что жалуется. Он говорит:«Болит спина». Яже думаю:«Какая спина! Погляди на свой живот, почему ты о нем не говоришь?»– и, позабыв про его спину, я принялась изучать живот. Замечаю в правой части огромный уплотненный орган, который и печенью назвать не смею, так как за всю свою врачебную практику не слыхала о том, что печень может разрастаться, достигая малого таза. Вдоль центральной линии живота находится такое плотное образование, которое мысленно могу сравнить только с ручкой своей домашней швабры. К тому времени я уже уложила его на кушетку, поскольку мужчины имеют привычку падать в обморок, столь они чувствительны, и спрашиваю:«Что вы ощущаете в животе?»Мужчина медленно отвечает: «Уменя словно палка в животе, ее можно даже потрогать».По-трогать-то можно бы, но пойди потрогай через барабан. При простукивании действительно проявилось потемнение. Снова углубляюсь в живот и в это плотное образование и чувствую – вода. Ну уж если вода, то отек, значит, это печень, и тогда причина должна быть в сердце. Углубляюсь в сердце – большое, увеличенное сердце. Ищу, в чем дело, и вдруг, к своему изумлению, обнаруживаю, что между предсердиями нет перегородки. Видится и ощущается ее база, как фундамент, на котором не построили дом.
Будучи гинекологом, я никогда не слышала о том, что можно жить с трехкамерным сердцем. Но с Божьей помощью я умею сохранять душевный покой и ясную голову: человек жив – значит ему можно помочь.
Раз нет перегородки, то ее надо соорудить. Задумано – сделано. Строила я ее, строила, позабыв про время, мужчина между тем лежал тихо. Подивилась на свое терпение, понаблюдала за тем, как формируется последний миллиметр, и сердце начало меняться.
Энергетическая картина столь подлинна и энергия столь материальна, что функция восстанавливается. По истечении некоторого времени происходит рост физически здоровых тканей, и человек исцеляется. Теперь я могу это утверждать, поскольку неоднократно даже зондировали излеченные таким образом сердца, но дефекта не обнаруживали.
Мою радость прервал внезапный всхрап. Взглянула я на человека – он вдруг сделал такой сильный вдох, что от неожиданности всхрапнул. В жизни не наблюдала такого длительного вдоха. На глазах стал исчезать большой живот и наполняться верхняя часть грудной клетки. Мужчина закончил свой самый продолжительный в мире вдох и сказал, медленно подчеркивая каждое слово:«Я дышу; словно впервые в жизни».И затем стал вновь наслаждаться своим дыханием. А я наслаждалась его видом и произошедшими с ним переменами. Спустя полчаса на кушетке был уже совершенно другой человек – с широкой грудью, ниспадающими вниз, словно тесто, большими складками живота, свисающими с боков на кушетку. И тут я подумала:«Господи, теперь у него кожа свисает до колен, словно фартук, что мне с ней делать?»
Приходит он через две недели. Гляжу на него, изумленная и онемевшая. Он спрашивает:«Не узнаете?» – «Узнаю и не узнаю, – говорю я, поскольку не вполне узнаю. –Вы помолодели на десять лет. Вам сколько?» – «А Вы сколько дадите?»Дело, думаю, подозрительное, и говорю:«Пятьдесят». –«Точно», – откликается он. На деле же ему было сорок.«А как штаны, держатся?»– спрашиваю я, словно у него и не было большого живота.«Держатся, я даже проделал в ремне три дырки».Гляжу на его печень и не верю собственным глазам – печень умещается под реберной дугой. Но ведь этого не может быть! Кладу его на кушетку, пальпирую живот и говорю:«Печень исчезла!» – «Я знаю», – ответил он.«Откуда?» – «Врач сказал. Я ходил сдавать кровь на сахар, она и потрогала руками. Сказала, что этого не может быть. Я про себя подумал – трогай, трогай, но тебе ни о чем не расскажу». –«Почему Вы промолчали?»– удивилась я.«А она сказала, что я симулирую болезнь печени», – пожаловался он, кривя рот, словно обиженный ребенок.
Об этом симпатичном мужчине можно было бы рассказать немало, поскольку стрессов у него оказалось множество, но он обладал огромной силой духа и, будучи оптимистом, противостоял всем испытаниям и знай себе шел вперед.
Можно предположить, что станет с ним дальше. Двадцать лет имел группу инвалидности, а теперь превратился втрудоголика.Радость труда придала блеск его глазам, и грех было журить его за чрезмерное усердие, но я все-таки сделала это.