Как мы уже говорили, охота на силу требует от нас дисциплины и постоянной бдительности охотника — однако такое требование дисциплинированности часто неверно истолковывается. В своих попытках быть полностью бдительным, ученик отчаянно старается проанализировать и понять любое событие своей повседневной жизни. В этом нет ничего плохого, если только ученик не забывает, что вся информация, которую он накапливает таким путем, неизменно подчиняется его взгляду на мир.
Попытки определить значение своего опыта — хорошее и правильное занятие, поскольку только так мы можем прийти к знанию однако опасно совершать ошибку, предполагая, что обнаруженный смысл представляет собой единственную возможную реальность. Чрезвычайно важно помнить, что, когда точку сборки заставляют перемещаться или сдвигаться, любое содержание опыта изменяется. Таким образом, любое значение, связанное с опытом, представляет собой лишь долю истины, а доля истины, в конечном счете, совсем не означает полную истину. Если мы охотились на льва и добыли только небольшой клочок его гривы, следует признать, что сам лев убежал от нас.
ВОИН НЕ БЕСПОКОИТСЯ О СМЫСЛЕ ОПЫТА. ОН ИМЕЕТ ДЕЛО С НЕОСЯЗАЕМЫМ И НЕПРЕДСКАЗУЕМЫМ ПРОТИВНИКОМ, ПОЭТОМУ РАЦИОНАЛЬНЫЕ ОБЪЯСНЕНИЯ ПРЕДСТАВЛЯЮТ СОБОЙ ОПАСНУЮ ПОТЕРЮ ВРЕМЕНИ И ЭНЕРГИИ.
Восхищаться тем, что мы постигли значение какого- либо опыта, — то же самое, что радоваться небольшому клочку львиной гривы. Истина в том, что лев скрылся от нас, а мы получили совсем небольшой фрагмент знания. Даже фрагмент знания может оказаться полезным, но лишь в той степени, в какой он поможет нам стать сильнее и мудрее в дальнейшей охоте на силу.
Именно в этот момент ученик почти всегда слепо проваливается в ловушку рациональных объяснений. Забывая о том, что он получил лишь часть доступного благодаря данному опыту знания, ученик начинает восторженно теоретизировать о своем ново обретенном знании. Вскоре он забывает о самой охоте на силу и впадает в интеллектуальную лихорадку.
Это совсем не означает, что воин прекращает мыслить и взвешивать свои возможности. Напротив, воин с бесконечным вниманием подмечает мельчайшие детали своей жизни и тщательно оценивает любую ситуацию. Но он делает это не потому, что стремится обнаружить смысл события, но потому, что для эффективных действий ему необходима ясность МЕЖДУ ПОНИМАНИЕМ СМЫСЛА И ЯСНОСТЬЮ СУЩЕСТВУЕТ ОЧЕНЬ ТОНКАЯ ГРАНИЦА. В ЛЮБОЙ СИТУАЦИИ ВОИН СТРЕМИТСЯ К ЯСНОСТИ, А НЕ К ПОИСКУ СМЫСЛА ПРОИСХОДЯЩЕГО.
Любая возникающая в нашей жизни ситуация является вызовом, поскольку она предоставляет возможность чему-то научиться.
Принимая этот вызов, мы автоматически связываем эту ситуацию с определенным смыслом. Но, поскольку этот смысл неизменно основывается на нашей текущей системе отсчета, он, очевидно, будет ограниченным — и нам очень важно помнить об этом.
Осознавая все это, воин не растрачивает время и энергию на рациональные обоснования такого смысла. Вместо этого он использует постигнутый смысл для достижения той ясности видения, которая позволит ему определить его следующий шаг в развитии текущей ситуации.
Различие между смыслом и ясностью не всегда легко заметить, однако пример поможет нам сделать его более понятным. Представим себе ситуацию, в которой человек обвиняет свою жену в больших тратах денег.