— Я всегда чувствовала, что у меня нет друзей, что я — толстая, несчастная девочка, но посредством вспоминания я обнаружила, что моя мать специально откармливала меня, начиная с первых дней моей жизни. Она думала, что полная, домашняя девушка никогда не покинет родительский дом, и хотела, чтобы я прислуживала ей всю жизнь.

Я была ошарашена. Это был первый случай, когда Клара рассказала мне что-то о своем прошлом.

— Я отправилась к своему учителю, который, несомненно, был величайшим из всех когда-либо существовавших учителей, и попросила дать мне совет, — продолжала она. — И он сказал: «Клара, я тебе сочувствую, но знай, что ты напрасно теряешь время, потому что тогда было тогда, а теперь есть теперь. Помни, что теперь единственное время, когда ты можешь быть свободна».

Видишь ли, я искренне считала, что мать погубила мою жизнь. Я была полной и не могла перестать есть. Мне понадобилось очень долгое время для того, чтобы понять смысл слов: Тогда было тогда, а теперь есть теперь. Помни, что теперь — единственное время, когда ты можешь быть свободна.

Клара некоторое время помолчала, будто давая возможность дойти до меня смыслу своих слов.

— У меня есть единственный шанс обрести свободу, Тайша, — сказала она, слегка подталкивая меня локтем. Теперь есть теперь.

Приближался вечер, и я начала подозревать, что не успею справиться со своей работой. Клара сказала, чтобы я сгребла листья на поляне за домом и наносила от ручья камней для того, чтобы выложить их вдоль тропинки, ведущей от огорода к внутреннему дворику. Я едва успела догрести граблями листья и поспешно выравнивала камни в две линии вдоль дорожки, когда Клара вышла из дома, чтобы посмотреть на мою работу.

— Ты побросала камни как попало, — сказала она, одним взглядом окинув тропинку. — И все еще не закончила сгребать листья. Чем ты занималась всю вторую половину дня? Снова мечтала?

К моему разочарованию несколько несвоевременных порывов ветра раздули на поляне аккуратные кучки листьев прежде, чем я успела собрать их в корзину.

— По-моему, камни лежат довольно хорошо, — сказала я в свою защиту. — А что касается листьев, что ж, кто мог знать, что ветер снова разбросает их?

— Если ставить себе целью построение совершенной вещи, тогда то, о чем ты сказала «довольно хорошо», не представляет собой ничего хорошего, — перебила меня Клара. — К настоящему времени ты уже должна была понять, что внешний вид всего, что мы делаем, реально отражает наше внутреннее состояние.

Я сказала ей, что не представляю себе, каким образом расположение тяжелых камней может быть чем-то отличным от трудной работы.

— Это лишь потому, что ты делаешь все, думая о том, как бы поскорее от этого отделаться, — упрекнула она. Она подошла к рядам камней, которые я выравнивала, и покачала головой. — Может показаться, что кто-то просто уронил здесь эти камни, не задумываясь над тем, как их следует правильно расположить.

— Начинало темнеть, и у меня просто не оставалось времени, — объяснила я.

В этот момент я не была настроена вести длинные дискуссии об эстетике и законах композиции. Кроме того, я считала, что разбираюсь в этом лучше, чем Клара, потому что в свое время посещала занятия по композиции.

— При расстановке камней важно то же, что и при занятиях кунг-фу, — сказала Клара. — Важно то, как мы это делаем, а не то, сколько мы успели сделать.