Я начала длинный внутренний монолог. Я говорила себе, что больше всего хочу, чтобы Клара вернулась сейчас из своего нового таинственного путешествия, ведь она мне сейчас нужна больше всего. Затем я подумала, что ее отсутствие может объясняться и другими причинами. Может быть и так, что она умышленно избегает меня или отправилась навестить своих родственников в левом крыле дома. Затем я вспомнила встречу с Нелидой, бросилась к двери, которая вела в левую часть дома, и попыталась открыть ее, невзирая на то, что Клара предостерегала меня против этого. Дверь оказалась запертой. Несколько раз я позвала Клару через дверь, затем в отчаянии ударила по двери ногой и пошла в свою спальню. К моему разочарованию, ее дверь тоже была закрыта. Я отчаянно пыталась открыть двери других спален, которые выходили в коридор. Все они были закрыты, кроме одной. Это была комната, напоминавшая чулан — в ней хранились какие-то вещи. Я никогда не заходила в нее, подчиняясь специальной просьбе Клары держаться от нее подальше. Однако эта дверь всегда оставалась приоткрытой, и, проходя мимо, я каждый раз заглядывала в нее.
На этот раз я вошла внутрь, зовя Клару и Нелиду, прося их показаться мне. Комнатка была темной и заполненной до отказа самыми странными вещами, которые я когда-либо видела. Она была битком набита причудливыми скульптурами, ящиками и трубами, и здесь едва можно было двигаться.
Тусклый свет падал из небольшого окошка, застекленного витражным стеклом и выделявшегося на фоне темной стены. Освещаемые этим мягким светом, все предметы в комнатке отбрасывали жуткие тени. Я подумала, что так, должно быть, выглядит каморка красивого, но сейчас уже не используемого океанского корабля, который неоднократно совершал кругосветное плавание. Внезапно пол у меня под ногами заходил ходуном и начал скрипеть. Я бросилась прочь из комнаты. Мое сердце стучало так громко и быстро, что для того, чтобы успокоить его, мне понадобилось несколько минут и много глубоких вдохов.
Снова оказавшись в коридоре, я заметила, что открыт большой стенной шкаф, находящийся напротив каморки, из которой я выбежала. На его полках лежала моя одежда, аккуратно сложенная. К рукаву куртки, в которой мы с Кларой ходили на прогулку в первый вечер, была приколота записка, адресованная мне. В ней говорилось: «Тайша, тот факт, что ты читаешь сейчас эти слова, свидетельствует о том, что ты смогла спуститься с дерева на землю. Пожалуйста, неукоснительно следуй моим инструкциям. Не заходи в старую комнату, потому что она закрыта на ключ. Начиная с этого времени, ты должна будешь спать в том приспособлении, в котором ты сегодня проснулась в домике на дереве. Все мы уехали в продолжительное путешествие. Весь дом остается на твоем попечении. Делай все что в твоих силах!» Внизу стояла подпись: «Нелида».
Я ошарашено смотрела на записку довольно долго, читая и перечитывая ее. Что Нелида хотела сказать тем, что дом находится на моем попечении? Чем мне заниматься здесь, оставшись совсем одной? А от мысли о том, что я должна спать в том ужасном приспособлении, вися в воздухе, как мясная туша, у меня по телу забегали мурашки.
Мне хотелось, чтобы слезы наполнили мои глаза. Мне хотелось сожалеть о себе, потому что они покинули меня одну, и сердиться на них за то, что они не предупредили меня перед отъездом, но я не могла ни страдать, ни гневаться. Я прохаживалась туда-сюда, стараясь вызвать у себя приступ раздражения. И я снова потерпела жалкую неудачу. Создавалось впечатление, что что-то внутри меня переключилось, отчего я стала безразличной ко всему и неспособной выражать привычные мне эмоции. Но я все же чувствовала себя одинокой. Мое тело задрожало, как происходило всегда перед тем, как я начинала плакать. Но теперь за дрожью последовали не слезы, а всплеск воспоминаний и сноподобных видений.