«Первым ощущением, которое они вызвали во мне, было удивление. Я рассчитывал на одно, а получил другое. Затем от состояния полусна и возможности видеть и понимать вещи совершенно неожиданным образом я получил потрясающее наслаждение. Но третьей моей реакцией был страх, что в отсутствие контроля полусны могут разрастаться, вторгаться и заполонять не только все время, отпущенное на сон, но и время бодрствования»2.
У меня были такие же опасения, когда я только начал осваивать осознанные сновидения. В результате, через несколько месяцев темпы нарастания осознанных сновидений стали меня тревожить. Я стал бояться, что не смогу контролировать этот процесс: «Что если все мои сны станут осознанными? Я не достаточно опытен, чтобы сознательно управлять ими. Вдруг я что-то делаю неправильно?» И так далее.
Но как только меня стали одолевать эти мысли, осознанные сновидения у меня прекратились. Спокойно поразмыслив, я пришел к выводу, что вероятность того, что все мои сновидения станут осознанными без моего ведома, была очень мала. И Успенский, и я упустили из виду, что осознанное сновидение требует усилий. Без четкого обдуманного намерения сохранить осознание во сне, осознанные сновидения случаются лишь изредка. Я понял, что мог бы регулировать (и, если нужно, ограничивать) частоту своих осознанных снов. Фактически, после десятилетней практики и более чем тысячи осознанных сновидений, я обычно имею их лишь несколько раз в месяц, пока сознательно не захочу иметь больше.
Вопрос. Я считаю, что во сне мы получаем информацию из бессознательной области ума и поэтому опасаюсь, что сознательный контроль над снами может нарушить этот важный процесс и лишить меня пользы от их интерпретации.
Ответ. Из пятой главы вы узнаете, что сновидения — не послания бессознательной области ума, а переживания, создаваемые взаимодействием сознательного и бессознательного. В сновидениях неосознанная информация становится более доступна сознательному восприятию. Однако сновидение не является областью безраздельного господства бессознательного. Будь оно так, люди не смогли бы вспоминать свои сны, поскольку бодрствующее сознание не имеет доступа к бессознательному.
Сновидческое эго, т. е. тот, кем мы себя ощущаем во сне, идентично нашему бодрствующему сознанию. Оно постоянно влияет на события во сне, определяя их направленность, точно так же как оно делает это в обычной жизни. Характерная черта осознанных снов состоит в понимании эго того, что происходящее есть сон. Это предоставляет ему все условия, чтобы выбрать во сне оптимальный тип поведения.
Не стоит каждый раз пытаться осознать, что вы спите, так же как не стоит постоянно анализировать, что вы делаете в состоянии бодрствования — иногда самосознание только мешает эффективной работе. При развитом инстинкте (во сне или наяву), нет необходимости сознательно направлять свои действия. Однако при выборе ложного направления (спите вы или бодрствуете), вы должны быть готовы «проснуться», чтобы понять, что ваши действия неправильны, и найти другой подход.
Что же касается пользы от толкования снов, то в отношении осознанных сновидений это может быть столь же полезным, как и в отношении обычных.