Оказывается, в игру вмешался человеческий фактор. В трудную минуту он решает задачи, которые, по логике ящероголовых, не имеют решения. Так произошло в середине IX века, когда по югу русского Ладожского каганата
[26]прокатилась орда угров, подстрекаемая хазарами, а потом на опустошённые земли пришли ещё и печенеги. Удар был настолько силён, что южная лесостепная Русь прекратила своё существование.
В настоящее время никто из историков не знает, как назывались древнерусские города и крепости, которые когда-то украшали берега Дона, Днепра и Кубани. Все они были сметены двойной волной кочевников. Уцелела только Русь северная, но у неё не было сил оттеснить с берегов Русского моря завоевателей – угров и печенегов.
Печенеги хоть и считались близкими родственниками русов, но их родина была где-то далеко на востоке, и они имели свою собственную государственность. Понятно, что их князья не собирались подчиняться Гостомыслу Новгородскому и его воеводам.
Надо сказать, что война с уграми, печенегами, а также с финнами, отняла у старого Ладожского правителя всех четырёх его сыновей. Разорённый и обескровленный Ладожский каганат оказался без молодых, сильных наследников и полководцев. Но даже не это пугало старого Гостомысла. Больше всего он боялся захвата своих городов разбойничьими шайками датчан, принявших христианство.
В Дании в те времена шёл процесс принятия новой заморской веры, и вследствие этого началась война между датчанами и Балтийской Русью. В IX веке ободриты и лютичи христиан разбили. Но в Дании хорошо знали о том, что Ладожская Русь крайне ослабла, и её можно взять голыми руками. Кроме того, и в Новгороде, и в Пскове, и в Старой Ладоге развелось много христиан, которые организовались в прозападную пятую колонну предателей. Они требовали от Гостомысла союза с принявшими христианство саксами, датчанами и свеями.
Гостомысл понимал: если ничего не предпринять, христианская оппозиция совершит переворот, и Русь вынуждена будет отказаться от своего великого прошлого. По совету боярского собрания старый князь попросил свою дочь Умилу, которая была замужем за ободритским князем Годлавом, прислать ему на помощь своих сыновей.
В раннем Средневековье полабских славян принято называть варягами. Прозвище это родилось из их обычая вываривать из морской воды соль и ею торговать. Кроме того, варяги, живя на побережье Балтики, были отчаянными мореходами и воинами. В военном деле они превосходили и датчан, и шведов, и пиратов севера Европы – норвежцев.
Достаточно сказать, что Балтийская Русь в VIII и IX веках захватила некоторые территории Скандинавии и частично их колонизировала. Вот почему в «Повести временных лет» говорится о призвании на Русь не славян, а каких-то непонятныхварягов.В IX веке слово «варяг» и «балтийский славянин» были синонимами. Но после гибели полабской Руси это слово приобрело иной смысл. Кто-то приписал его скандинавам.
Понятно, что сделано это было для того, чтобы исказить подлинную историю нашей Родины. С одной стороны, чтобы в Европе забыли о западных славянах, а с другой – чтобы создать очередную сказку, что, дескать, скандинавы-варяги организовали на «дикой русской земле» первое государственное образование. Другими словами, чтобы создать очередную антинаучную теорию, которая бы доказывала дикость и невежество прямых наследников и потомков великой древней Орианы.