— По-людски, говоришь?! Это не по-людски, а по-свински! Я до сих пор прочитываю не менее десяти книг в месяц, а ты их читаешь? За год — две, от силы три, да и то ширпотреб! Так или нет?
— Ну и что с того, что ты живёшь книгами? Что ты с этого имеешь? — зло усмехнулась мама.
— Я вижу жизнь такой, какая она есть, — c дрожью в голосе ответила бабушка. — Ты же пребываешь в иллюзии. Когда до тебя дойдёт, что ты прожила своё впустую, будет поздно. Ничего уже не вернёшь.
Потом, после долго паузы, бабушка продолжила:
— Мне внука жаль. Вряд ли он примет ваши ценности. И тебе с мужем придётся его ломать.
— Ничего, сломается, он моё дерьмо, что захочу с ним, то и сделаю, — поднялась со своего места моя мама.
— Дерьмо, говоришь?! — повысила голос бабушка. — Он принял только твою с отцом плоть. Душу же ему дал Творец! Ты родила маленького бога. И у него есть право выбора. Если захочет, бог превратится в чёрта, возражать не стану. Но если не захочет, буду с ним рядом до конца, покуда хватит у меня сил. И ничего вы со своим мужем с моим внуком не сделаете.
— Всё, хватит меня учить, — оборвала мать бабушку, — Он наверняка слышал весь наш разговор. Пусть теперь сам решает. Ты слышишь меня?! — начальственным тоном обратилась ко мне мать, обозлённая упрямством бабушки. — Давай собирайся, нам пора! Или ты задумал здесь остаться? Иди сюда!
Я молча вошёл на кухню и, подойдя к бабушке, обнял её за плечи.
— Что ж, оставайся, — сверкнула глазами в мою сторону раздосадованная мама. — Но учти, как ты, так к тебе и я, — и она, выйдя в прихожую, заперла за собой дверь.
Ошарашенный услышанным и тем, с каким видом покинула она бабушку, я не знал, что и думать. Сознание отказывалось воспринимать случившееся. Мой иллюзорный мир рушился, и я это понимал.
«Что же произошло? — силился осознать я своим детским умом. — Какие силы смогли разделить дочь с матерью? Если такое случилось, чему я невольно оказался свидетелем, значит, они есть. Тогда откуда они взялись?»
Видя мой растерянный вид, бабушка поднялась со своего места и, подойдя к окну, сказала:
— Ты многого ещё не понимаешь, внучек. Мал ты, вот в чём беда. Был бы взрослее, я бы тебе многое рассказала…
А потом, повернувшись ко мне, увидев мой растерянный вид, она вдруг улыбнулась своей необыкновенной светлой улыбкой.
— Вообще-то ты почти взрослый. Трувор в твои годы ладьёй командовал. Это наш с тобой далёкий предок. Знаешь такого?
Я кивнул.
— Когда-то я тебе о нём рассказывала, — напомнила бабушка. — И о твоём тёзке Юрии Семёновиче Мстиславском, который управлял смоленскими полками при Грюнвальде. Он тоже твой родственник. И взялся за меч, как и его отец, в неполные четырнадцать. Так что буду говорить с тобой как со взрослым, а ты постарайся меня понять. Жить мне осталось совсем немного, ты же, по сути, — вздохнула бабушка, — почти ребёнок. Но выбора у нас нет, поэтому я открою тебе тайну, которую знают совсем немногие.
Я во все глаза смотрел на дорогого мне человека и его не узнавал. Всегда спокойная и уверенная в себе бабушка была крайне взволнована. Чтобы успокоиться, она несколько раз прошлась по комнате, потом повернувшись ко мне, сказала:
— Обещай, что сохранишь услышанное от меня в своём сердце и никому об этом не скажешь.