От того, что воскресло в памяти, на лбу у меня выступил пот. Несколько лет назад во втором номере журнала «Северная Азия» подшивки за 1928 я прочитал, как на съезд малых народов севера в 1927 году в Якутск прибыл некий К.Катаев, который назвал себя омоком или представителем народа аладжи. И К.Катаев, и прибывшие с ним люди говорили на языке, который не походил ни на эвенкийский, ни на якутский, ни на юкагирский, но был похож на русский. После того, что услышали эти люди на съезде, а разговоры шли о создании на севере оленеводческих колхозов, они в спешном порядке покинули Якутск и исчезли. До сих пор все попытки их обнаружить не увенчались успехом. Припомнились мне и индигиркские записанные А.Л.Биркингофом сказки. В одной из них говорилось, что до прихода на север юкагиров, эвенов и якутов, на Яне, Индигирке, Колыме, Омолоне и других реках жили огненные люди. Они обитали в больших посёлках, мылись в банях, потому и имели название огненные. И ещё у них было пристрастие – охотиться на лосей. Якобы они всех лосей в горной тайге и перебили. А потом куда-то исчезли…
«Неужели моя догадка верна? – спрашивал я себя. – Часть белых голубоглазых людей, говорящих на древнерусском языке, когда-то ушла с северо-востока на плато Путорана, а потом перебралась за Енисей на Таз и Пур. Иначе как объяснить их название?»
Припомнились мне и предания русско-устьинцев, в которых говорится, что их предки пришли ни Индигирку с Анадыря.
«Как это понимать? Почему с востока на Запад, а не наоборот? Может, вообще часть людей белой расы пришла на северо-восток Азии с американского континента? – думал я. – Сколько найдено на Американо-канадском севере и на территории Центральной Америки мумий и захоронений европеоидов? Их кости, по утверждению канадского исследователя, историка Томаса Ли, можно встретить на всех северных островах».
И невольно перед моими глазами возникла летопись, где говорилось о походе молодого князя Мирона Шаховского в страну мангазеи. Именно в страну. На территорию, которую они контролировали. Это случилось в 1600 году. Войско двинулось на четырёх кочах и двух лодках-коломенках. В Обской губе флотилию застигла буря. Волны выбросили корабли на пустынный берег. Но русским повезло. Люди все спаслись. Спасли казаки и стрельцы и свои припасы. В это время к берегу прикочевали самоеды. Целовальник, поверенный князя Шаховского, Семён Новосёлов раньше имел с ними дело. Он определил их как мирных ненцев. Целовальник выменял у самоедов на муку оленей и нарты. И экспедиция двинулась в Лукоморье сушей. «На Пур и Таз! – скомандовал Мирон Шаховский. – Вперёд!» Проводниками согласились быть ненцы. Вся тундра знала, что на мангазеев идёт князь Шаховский. Идёт с войском ставить крепость. Простодушные ненцы хорошо встречали русских. Они радовались хлебу и тканям. И ещё больше железным лезвиям ножей. Но однажды проводники самоеды покинули лагерь Шаховского. А на следующий день тоболяне были окружены голубоглазыми и бородатыми мангазеями. Копья и стрелы полетели в русских. Летопись говорит, что ратные люди защищались храбро и упорно. Но больше половины отряда погибло. Раненного князя Мирона спасли олени. Русское маленькое войско погибло. Но удивительное дело. Ни раненных, ни сдавшихся на милость победителя казаков мангазеи не тронули. Мало того, он собрали разбежавшийся отряд Шаховского и помогли ему добраться до Таза. Помогли Мирону Шаховскому срубить стены крепости.
«Как такое объяснить? – ломал я голову. – Победили, но в тоже время стали союзниками? Почему? А не потому ли, что поняли, с кем имеют дело? С такими же, как они сами, голубоглазыми и светловолосыми, говорящими на понятном языке?» – другого объяснения этому феномену я не нашёл.
И когда в 1601 году к стенам Мангазеи подошли одиннадцать кораблей воеводы Рубца, их встречали как гостей и уцелевшие казаки, и местные жители, которые от казаков отличались только одеждой. Примечательно, что земли Пура и Таза англичане называли эллинской Гипербореей.