– Так вот откуда родился авестийский миф о подземной варе, в которой легендарный Имма спас свой народ от наводнения, – не выдержал я.
– Это не авестийский миф! – снисходительно улыбнулся специалист по Уралу. – Вара – несколько иное изобретение. Она представляла собой гигантскую каменную стену. Но ты прав, в некоторых переводах Авесты, прежде всего, зарубежных, вару считают пещерой. Тут, скорее всего, два мифа сложились в один. С одной стороны память о варе, с другой – воспоминания о подземельях Урала. Как ты знаешь, Авеста – более позднее произведение, чем веды, и родилась она на стыке двух мифологий: мифологии ариев Европы и преданий ариев Сибири.
– Интересно, а настоящая вара где-нибудь стоит? – поинтересовался я.
– Конечно, – невозмутимо сказал старейшина. – Только искать её надо не здесь, и не на Урале, а в горах плато Путорана. Собственно плато Путорана и есть та самая легендарная вара Иммы, но это опять другая тема… Чтобы ты понял, где жил мой народ вплоть до XVI века, я тебе кое-что сейчас покажу, – с этими словами Добран Глебыч повернулся к шкафу и, открыв его, вытащил ещё один альбом. – Здесь перевод некоторых летописей на современный язык, – пояснил он.
Потом, полистав свой альбом, он протянул его мне:
– На вот, почитай! думаю, ты всё поймёшь.
Я взял из его рук загадочный альбом и стал изучать страницы рукописи. На одной половине листа от руки был написан текст на древнерусском, на другой половине – перевод этого текста на современный. Я медленно, вдумываясь в каждое слово, стал читать предложенный мне текст. В летописи на первый взгляд вроде бы ничего неординарного не было. В ней рассказывалось, как некие новгородские чиновники, отправившиеся за сбором дани в Печорский край и в Югорскую землю, были там убиты. По этой причине граждане Новгорода в 1193 году послали туда свою дружину. Эта дружина, напав внезапно, взяла один город и двинулась к другому. Но местные заволочные люди оказали новгородцам упорное сопротивление. После нескольких кровопролитных боёв, новгородское войско приступило к долговременной осаде города. Прошло пять недель осады, город не сдавался. К своему ужасу новгородцы стали понимать, что у них на исходе продовольствие. Но и местным жителям надоела осада, они предложили новгородцам полную выплату дани и даже решили добавить к ней новую. Но новгородский воевода не согласился. Уж очень он хотел захватить строптивый город. Ему нужна была не столько дань, сколько сами люди и прежде всего – женщины. Но наступивший голод сделал своё дело: наконец, новгородский военачальник пошёл на уступки своим уставшим воинам. Он согласился взять в городе дань и свершить суд. Для этого решено было отправить в город восемьдесят дружинников, воеводу и двенадцать его телохранителей. Но как только новгородцы попали за стены крепости, их тут же всех перебили. После этого осаждённые вышли из города и разгромили всё новгородское войско. Спаслось менее сотни человек.
– Ну и что? – поднял я глаза на Добрана Глебыча. – Угры разгромили небольшое новгородское войско.