– Не молчу я, не молчу. Просто у нас пока ими заниматься нет времени.
– Как это нет? – искренне удивился хозяин. – Не важно, есть время или нет, и чем бы мы ни были заняты, ты обязан, если у тебя есть о чём спросить, задавать вопросы. И не только мне – всем окружающим. Думаю, что на них ответит тебе здесь каждый. Даже мои девчонки.
– Хорошо! – кивнул я. – Так в будущем и буду делать.
– То-то! – пробасил Добран Глебыч, усаживаясь в кресло напротив. – Давай, я тебя слушаю, – посмотрел он на меня своими умными, добрыми глазами…
– Не доходит до меня вот что, – начал я со своего главного вопроса. – Как вам удалось сохранить и себя, и древнюю культуру до нашего времени? Ведь для христианских миссионеров леса никогда не являлись серьёзной преградой. Таёжные дебри не спасли от них ни зырян, ни вогулов, ни хантов. Все их селения были найдены, а аборигенов заставили принять христианство.
– Ну, и стали они, эти финны и угры, ревностными почитателями новой религии? – задал мне с усмешкой вопрос старейшина.
– Но формально все они считаются христианами…
– В том то и дело, что формально. А на самом деле, как были они шаманистами, привязанными к своим духам, таковыми и остались, – засмеялся Добран Глебыч. – По сути ничего не изменилось. Христианство с его пытками и кострами – так, детская забава. Намного сложнее сохранить свои души сейчас, в наше время, – вздохнул он. – Когда из радио и телевидения созданы мощнейшие средства пропаганды и зомбирования. Ты знаешь, сколько от нас уходит молодёжи? Много! Духовно слабые, морально неустойчивые, живущие своим личным и нежелающие ничего вокруг себя видеть и знать!
Последние слова старейшина сказал с горечью в голосе.
– Судя по тому, что я сейчас услышал, и в вашем обществе не всё так гладко? – посмотрел я на него.