– Иначе, мой друг, иначе! Невропатологи давно доказали, что у основной массы городского населения нейронов в головном мозге на 10-15% меньше, чем у их же внутриутробных восьмимесячных детей. Налицо ярко выраженный процесс дегенерации. Но то уже другая тема. Мне хочется отметить вот что: если у семимесячного ребёнка вполне сформировавшаяся нервная система, то он способен воспринимать не только песни и музыку, а всё что угодно. Потому ему можно рассказывать не только сказки и легенды, но и читать вслух книги. Вот мои «сороки», – показал Добран Глебыч на сидящих девушек, – в свои семь-восемь месяцев поэзию просто обожали. Не отставал от них и Горислав. Как только слышали музыку стихов, сразу же затихали и часами могли не шевелиться. Но мне хочется сказать о другом. Книги утробным детям читать надо! Неправда, что они ничего не понимают. На частотном уровне они их просто впитывают. Нельзя провоцировать беременную женщину браниться. И ругать кого-то при ней. Иначе частота негатива будет записана плодом на самом высоком уровне. И тогда родится человек, для которого брань станет потребностью. Без негативного отношения к окружающим он жить уже не сможет. И последнее! Маленький утробный человек, начиная с двух месяцев, должен слышать голос своего отца, а если возможно, то и голос бабушки, и голоса всех остальных домочадцев. Он должен слышать лай домашних собак, мычание коровы и другие звуки. Они не должны его пугать. Наоборот, все они должны вызывать у него любопытство и желание поскорее встретиться с источником звуков. Зачем? Чтобы у ребёнка возникло желание рождения. Младенец должен захотеть родиться. Только тогда мать не будет испытывать при его появлении на свет никаких затруднений. В нашей вывернутой наизнанку цивилизации, всё наоборот. Организм матери плод изгоняет, а он не хочет уходить. Потому что на своём бессознательном уровне смертельно боится будущего. Сознание ребёнка должно стремиться к встрече с теми, кого он уже знает. А у нас где детей рожают? В родильных домах. Где он не слышит тех, кого уже полюбил.
– Да и ещё при свете, – напомнила Светлена.
– Вот-вот, при свете. Свет для малыша – стресс. Он вызывает страх, плюс ко всему холод инструментов и голоса, которые он не знает. Как ты думаешь, – повернулся ко мне князь-старейшина. – Зачем всё это?
– Думаю, чтобы смертельно перепугать новорожденного.
– Тогда ещё один вопрос, зачем?
– Затем, чтобы у него возникла устойчивая эмоция страха.
– Молодец, тонкость ты уловил. Страх нужен системе для того, чтобы управлять. Фактически, страх является одним из основных механизмов решения всех проблем в нашем агонизирующем обществе.
– Неужели только для этого и были построены родильные дома? – задал я вопрос помору.
– Не только для этого, Гор. Есть ещё одна деталь, о которой обычно не говорят вслух. Но раз ты задал вопрос, я тебе на него отвечу. Начнём с начала с 30-х. Ты когда-нибудь думал, зачем Сталину было нужно расстреливать весь оккультный отдел НКВД во главе с его шефом Глебом Бокием? Сейчас многие рыдают о Барченко, дескать, его поставили к стенке ни за что.
– Кое-что я об этом человеке слышал.
– Вот и хорошо. А теперь послушай меня. Как ты знаешь, шефом Г.Бокия являлся Феликс Эдмундович Дзержинский, но как сейчас выяснилось, честь и совесть советского ЧК были управляемы напрямую из Лондона. Вот откуда проросли корни оккультного отдела Глеба Бокия. Именно он, втихаря от ЦК и от Иосифа Виссарионовича, дал команду НКВД уничтожить в городах и деревнях всех женщин, которые помогали роженицам при родах. Зачем, я думаю, тебе понятно. Чтобы заставить будущих матерей обратиться к услугам родильных домов. Да во время родов маленьких детей сильно пугают. Но ты должен знать, что система всегда убивает одним выстрелом нескольких зайцев. Так вот, второй заяц – это неправильный приём ребёнка. Его принимают так, чтобы нервная система ребенка получила травму и никогда не смогла набрать тот потенциал, который в ребенка заложен генетически.
– Как это? – не понял я.