– И о катастрофе, которую тебе показали в твоём путешествии. Ты думаешь, что в песне слова о «далёкой звезде и о минувшей беде» просто так, для красоты? Что в словах нет смысла? Стихи её родились в подсознании поэта. Он не понял, что написал, но написал правильно. В своём путешествии ты услышал такой же гимн, такое же признание в любви к своей земле, но наполненное вполне осмысленной информацией. Песня тебе рассказала о стародавнем прошлом людей нашей расы. То же самое написал и современный поэт. Написал, не зная ничего… о прошлом, но не ошибся. Потому что доверился своему подсознанию. Помнишь последний куплет современного гимна?

О чём это? О бесконечной арийской степи. О земле ассов, где сохранился после «великой беды» наш народ.

– Ты рассказал мне невероятное, – признался я. – Без тебя бы я не догадался…

– Догадался бы, но не сразу, а через какое-то время, – поднялся со своего места Добран Глебыч.

– А знаешь ты ещё подобные песни? Такого же ведического смысла? – спросил я его.

– И ты их знаешь не хуже меня.

– Я?

– Да, да, ты!

– Какие же? Посмотрел я на старейшину-князя с недоверием.

– Например, «Зима». Её когда-то пел замечательный певец Эдуард Хиль. Вспоминай:

Это чисто ведическая песня. Почти гимн Зиме-Зимушке. А сколько песен про деда Мороза? А народных сколько? Их уйма, просто ведические песни поют, слушают, но над их смыслом не задумываются.

Когда мы вышли из комнаты, Добран Глебыч обернулся и спросил:

– Ты видел когда-нибудь фильм «Идущие за горизонт»?

– Видел, – кивнул я.

– Тогда давай вспомним, на каком фоне разворачиваются события в фильме.

– Идёт поиск розовой чайки… двумя исследователями…

– Да, да, розовой чайки, единственной птицы, которая осталась верна нашей погибшей в волнах океана прародине,- вздохнул Добран Глебыч. – Только она одна осенью летит не на юг, а на север. Но я не о чайке. А о песне. В фильме звучит песня. Помнишь её слова?

– Нет, – признался я. – Помню только тревожный мотив.

– Так я тебе их напомню, – остановился старейшина. – Слушай:

Ты понял, о чём говорится в песне?

– Понял, только сейчас дошло. О гибели прародины белой расы.

– Докажи! – посмотрел мне в глаза помор.

И я увидел в них дрожащую не то слезу, не то искорку.

– А что тут доказывать? – улыбнулся я ему. – Кто дети Большой медведицы? Это ведь мы, русичи. Медведь всегда был нашим тотемом. Мы – дети звёзд. Кстати, в ведах есть упоминание, что часть белой расы пришла на Землю с одного из Солнц созвездия Большой Медведицы.

– Верно! – обнял меня за плечо старейшина. – Ты прав, пойдём! Нас, наверное, заждались.

После завтрака, несмотря на протест Добрана Глебыча, я отправился помогать ему по хозяйству. Через час, помывшись и переодевшись, я пришёл в «аудиторию». Так мне пришло в голову назвать библиотеку старейшины. Женщины что-то готовили на кухне и, поджидая их, я опять взялся за изучение петрографической веды.