— О такой беде мне тоже рассказывали. Заблокированная телом, она будет стремиться от него избавиться. Ей, сущности ничего другого не остаётся, как дать команду сознанию инкарнационного глубинного уничтожить ступившее на пути духовной дегенерации тело. Потому что инкарнационный опыт, накопленный взбесившимся сознанием тела, или его умом, сущности не нужен. Поскольку его она получила давным-давно, ещё в стадии своего становления.
— Это так, — согласился со мной Добран Глебыч. — Но ты говоришь о самом конце противостояния духа и тела. Есть ещё один нюанс, о котором ты, к сожалению, забыл.
— Забыл, — согласился я. — Это период, когда сущность пытается показать телу, если быть точным, сознанию своего тела, что оно занялось не тем, чем надо. Я забыл о периоде болезней.
— И жизненных обстоятельств, — добавил лектор. — Иногда сущность общается с сознанием нашего Эго посредством бытовых тупиковых ситуаций. Болезни, это уже потом, если человек так ничего и не понял. Надо глубже осознавать, Гера, — обратился ко мне по имени мезенский философ. — Причину жизненных неудач человека, причину многих его болезней, и смерти. Причём не только от цирроза, рака, инфаркта или других недугов, но и посредством каких-либо обстоятельств… Их великое множество. Это авиакатастрофы, дорожно-транспортные происшествия, встреча с убийцами или в тёмном перулке кирпич на голову. Во всех этих делах убийством тела заведует его сущность. Фактически, что происходит? Сущность, осознавая, что сознание тела не хочет с ней сотрудничать, переводит свой материальный зонд, то бишь — тело, в новое воплощение. Но может быть и так, что сущность по приказу сверху, имею в виду Создателя, вообще отказывается от своего материального воплощения. Это происходит в том случае, если она, сущность, так и не смогла справиться с эгоистичным сознанием своего зонда — материального тела. Из этого следует, что далеко не все люди имеют право снова воплотиться в плотном мире. Очень многие из них остаются в поле навечно. Надо ценить право на следующее воплощение. Но о том, что тебе говорю, к сожалению, мало кто знает.
Закончив свою мысль, Добран Глебыч перевёл взгляд на дверь и проворчал:
— Они о нас, наверное, совсем забыли, пора бы и к столу.
— По мне наш разговор куда дороже любого обеда, — успокоил я его. — Знали бы люди, что с ними происходит, всё было бы и в их жизни и на Земле иначе.