Заинтересовала меня статья про вооружение сибирских ариев. Автор, археолог по образованию, консультировался по этому вопросу у военных и пришёл к интересному выводу: оказывается, каждый сибирский арийский конник имел два вида доспеха. Один вид традиционный — тот, который обычно изображают на рисунках, он делался, как правило, из металла. На востоке — это ламинарные наборные панцири и оплечья, в Центральной Азии и в Европе — кольчуги в сочетании с пластинчатым набором. И там, и там — стальные клёпанные остроконечные сферические шлемы. Но, оказывается дорогой металлический доспех имеет массу недостатков. В нём очень трудно сражаться в жару. Он так раскаляется на солнце, что человек начинает в металлической защите буквально гореть. Зимой же в таком доспехе очень холодно. Поэтому арийские народы Великих Сибирских равнин имели ещё один вид защитного вооружения. В бою он был нисколько не хуже металлического, но делался из дерева и кожи. Деревянная рама из дуба или ясеня обтягивалась вываренной в воске кожей. По такой технологии производились щиты, панцири, шлемы и защита на лошадей. Как известно, средняя конница сибирских ариев тоже покрывала своих коней непроницаемой попоной, но более лёгкой, не металлической, а с обклеенными вощёной кожей деревянными или роговыми пластинами. В таком кожано-деревянном доспехе и человеку, и коню можно было сражаться и находиться в дороге и в жару, и в лютый холод. Кожа и дерево на солнце не раскалялись, а на морозе даже согревали. Но чтобы производить первоклассное булатное оружие, защитные доспехи на коней и людей, стальные кованные оси для походных кибиток и навершия таранов, нужна была промышленная база. И база немалая. Понятно, что кочевые народы располагать сталеплавильной и кузнечной промышленностью при всем своём желании не могли. Огромные стада постоянно требуют новых пастбищ. В походной кибитке можно только жить, но не работать. Для производства железных поделок, поделок из дерева, кожи и тканей нужны особые условия, которые могут быть созданы только в городах при многоотраслевой традиционной арийской экономике.
«Как могли учёные-ортодоксы додуматься, что жалкие средневековые, жившие почти в каменном веке, не имевшие ни деревень, ни городов, кочевники халху, смогли завоевать Азию до Индии, а Европу до Адриатики? — недоумевал я. — Это надо быть совсем безголовым! Сами монголы оказались куда честнее европейских историков-ортодоксов: сначала, услышав о Чингисхане, они долго не могли понять, кто он такой и откуда взялся?»
Но когда их всё-таки убедили, что это бывший монгольский царь, они всё равно остались уверенны, что никакого монгольского ига над русыо никогда не было. «Может быть, наши предки и воевали с русскими, но о монгольском иге над вами мы ничего не знаем. Поэтому, пожалуйста, уберите из своих учебников то, о чём нам, в Монголии, неизвестно». Не раз обращались их учёные в Академию наук СССР. Ортодоксальный миф рассказывает, что ставкой Чингисхана был город в Западном Гоби под названием Каракорум. С тюркского, означает «чёрные камни». Действительно, арийский город с названием Харахор в предгорьях монгольского Алтая стоял. И он, на самом деле, являлся восточной столицей Сибирской империи. Название же его означает — «место высокого собрания», но не с тюркского, а с древнерусского. Из этой столицы и двинулись когда-то армии сибирских ариев на присоединение к империи восточных журов (чжурдженей), а после чжурдженской войны и на выступивший против возродившейся северной империи Китай.
На несколько минут оторвавшись от дяди Ёшиной папки, я припомнил свой разговор с Лисаком Павловичем. Мудрый хант намекнул, что война Чингисхана с мусульманским и христианским мирами была, с его точки зрения, чем-то вроде хирургической операции по уничтожению мировой раковой опухоли. Видя, что меня его убеждения шокируют, шаман не стал развивать свои мысли дальше. Он предоставил мне самому многое понять. И вот сейчас, сидя за дяди Ёшиными папками и читая его подборки, высказывания многих неизвестных и маститых исследователей, я волей-неволей задумался.