— Ты извини, Гера… Для того чтобы разрывать людей на части, пирамиды не требуются. Такие дела можно совершать где угодно… Пирамиды ставились в Мезоамерике, как и везде, не для жертвоприношений. Кровавыми алтарями их сделали в период создания на Земле культа Амона. Это легко отслеживается по шкале времени. И потом само тёмное жречество не отрицало, что с горящими живыми сердцами, они, жрецы-«спасители мира», кормят наше пятое солнце… Что это, как ни Амон? Попробуй возразить?
— Всё один к одному, — развёл я руками.
— Да, один к одному, — вздохнул дядя Ёша. — То-то и оно. Понимаешь, — продолжил он. — В то время, когда в Египте создавался эгрегор Амона (2500–1700 лет до н. э.), в Старом Свете серьёзных войн не было. Следовательно, отсутствовал надёжный источник энергии человеческого страдания. Поэтому тёмному жречеству и понадобилась Мезоамерика. Тем более, что с наивными индейцами можно было проделать всё что угодно… Позднее, когда эгрегор Амона набрал силу и Старый Свет захлестнуло кровопролитие: это войны Аккада с шумерами, становление Вавилонии, нашествие гутиев, борьба Вавилонии и Ассирии, войны Египта в Азии и Африки и т. д. Короче, энергии страдания хоть отбавляй! И чем сильнее становился эгрегор, тем больше войн и кровопролитий он провоцировал. Страшный магический круг замкнулся. К такому результату и стремилось тёмное жречество. Те самые жрецы Амона и их хозяева. Чем была для них хороша Мезоамерика? Прежде всего, своей стабильностью. В Старом Свете войны иногда и прерывались. В Новом же Свете жертвоприношения проводились постоянно. И не малые. Как ты только что сказал: «На жертвенных камнях вырывались сердца у десятков и даже сотен тысяч». Именно поэтому так долго и не открывалась Америка. Хотя о ней знали и египтяне, и финикийцы, конечно же, русы-даны, и русы-нордвены, и даже арабы с турками. Ты думаешь, Колумб плыл, не зная куда? Как бы не так! Он располагал древними географическими картами. И отлично знал, что плывёт не в Индию… Заметь, как интересно: в Америке начинается конкиста. Фактически, идёт война на уничтожение индейцев. Включилось, так сказать, другое «жертвоприношение», а в Европе слабеет влияние «святой» инквизиции, меньше стало гореть костров с женщинами и еретиками, началась эпоха «недовольства» католической церковью и был взят курс на реформацию.
— Получается, что святая инквизиция делала то же самое, что и тёмное жречество Мезоамерики? Накачивала до максимума эгрегор Амона энергией «человеческого страдания» через свои костры и камеры пыток? — задал я глупый вопрос.
— Наконец-то до тебя дошло! — съязвил дядя Ёша. — А я уж думал — ты не догадаешься… Только не реши, что распроклятый эгрегор принимает в себя энергию человека, вызванную одним лишь физическим мучением. Он с удовольствием сосёт силу и других форм страдания.
Особо ценен силовой поток, вызванный страданиями людей во время голода, болезней, панического страха. Или тогда, когда человек начинает ревновать, завидовать, оказывается под воздействием чувства жадности, похоти и ненависти. Самое главное, чтобы происходил процесс страдания…
— Постой! — прервал я рассказчика. — Из твоих слов волей-неволей напрашивается вывод, что чем больше на Земле злых, завистливых, ревнивых, жадных, жестоких, короче ущербных, тем больше сил накапливает это полевое чудовище?