— Не надо никого уничтожать, Любомир, — прочёл мысли наставника старший Совета. — Ущербных недолюдков надо будет выселять к родственникам по духу… В основном на юг и на запад. Пусть своей кровью облагораживают природу звероподобных. Может когда-нибудь их потомки станут людьми. Но не это главное, Любомир. Твоя задача не просто создать условия сохранения на материке нашей духовной звёздной традиции, но сделать так, чтобы в случае её утраты, что вполне может случиться, небесная идеология ориан, людей света или русов, сохранялась в избранных несмотря ни на какие потрясения… Поэтому мы и поручаем только тебе это трудное, колоссально сложное дело. Создание на Земле неуничтожаемого во времени института хранителей. Механизм сохранения и спасения нашей орианской небесной традиции. Пойми Любомир, это надо сделать ради будущего всего человечества. Даже ради тех, кто в настоящий момент являются нашими злейшими врагами, — координатор замолчал.

— Задача ясна, избранные, — осмотрел Любомир сидящих в Совете. — Прощайте! Да сохранит Род Ориану!

Жрец поклонился Совету и быстрыми шагами направился к распахнутой двери зала, в проёме которого виднелось незаходящее Солнце…

В начале 80-х судьба забросила меня в живописный край предгорий Восточного Урала, в бассейн реки Конды. Как всегда, попав на новое место, я занялся сбором сказаний, былин и легенд русских старожилов, а также записью сказок «аборигенов»… Моя работа очень скоро привлекла внимание определённого круга местных жителей. Однажды мой товарищ из уральских старообрядцев предложил мне посетить одного старого знахаря, который много лет замкнуто жил на пасеке где-то в 60 километрах выше села Кондинское. С его слов, знахарь мог сказать о человеке буквально всё. Для этого ему достаточно было узнать всего лишь его имя. К тому же старик хорошо правит кости и лечит практически все болезни. Понятно, что мой знакомый меня заинтриговал, я сразу же согласился увидеть пасечника.

И вот, после довольно продолжительного путешествия на мотолодке, мы оказались в просторном рубленном деревянном доме. Нас встретил хозяин — крепкий, среднего роста совершенно седой человек. У него были умные, выцветшие зелёные глаза, аккуратно постриженная белая борода и длинные до плеч такие же белые седые волосы. Стены дома, или по-сибирски, избы были сложены из толстых потемневших от времени брёвен. На фоне их седина хозяина казалась особенно яркой. В избе всё было к месту по-русски. Ничего лишнего. Вдоль стен двух смежных комнат и в горнице, куда повёл нас хозяин, стояли широкие прочно сделанные, украшенные незатейливой резьбой лавки, а под высоким новым потолком виднелись заложенные книгами и подшивками журналов полки. В красном углу горницы, вместо традиционных икон, стоял красивый отделанный капом столик, на нём виднелась, явно самодельная, толстенная восковая свеча и груда каких-то странных камней. В доме царил терпкий запах свежего мёда, носка и каких-то незнакомых мне трав. Пока я изучал жилище знахаря, мой спутник сказал ему моё имя и теперь старик с неподдельным интересом рассматривал своего посетителя. Прошло не более минуты и мы — и гость и хозяин остались одни. Мой знакомый проводник, что-то шепнув деду, куда-то исчез, а старик, очевидно, считая, что разговор будет долгим, сходил на кухню, принёс нож и каравай свежего душистого хлеба, поставил на широкий дощатый стол трёхлитровую банку брусничного морса, добавив к ней резной самодельный деревянный поднос, доверху наполненный нарезанными медовыми сотами. Потом, жестом пригласив меня сесть, сам уселся напротив и как бы между прочим спросил:

— Фамилия-то твоя будет Сидоров?

Уверенный в том, что знахарю меня сдал мой знакомый, я с неохотой кивнул.