Человек может пробудиться к этому более высокому, ментальному сознанию, стать этим ментальным существом
131, принять эту ментальную природу и жить не только в виталической и физической оболочках, но и в этом ментальном теле. И если эта трансформация была бы достаточно полной, то он приобрел бы способность жить и существовать, по крайней мере, полубожественно. Ибо он мог бы наслаждаться силами, и видением, и восприятием, выходящими за пределы этой обычной жизни и тела; он управлял бы всем благодаря ясности чистого знания; его объединила бы с другими существами гармония любви и счастья; его эмоции поднялись бы до совершенства психоментального уровня, его ощущения утратили бы грубость, его интеллект, тонкий, чистый и подвижный, освободился бы от отклонений нечистой пранической энергии и обструкций материи. В нем развилось бы также отражение мудрости и благости, стоящих выше всякой ментальной радости и знания; ибо он мог бы получать более полно и без той примеси деформаций и фальсификаций, которая образуется нашим некомпетентным умом, вдохновение и интуицию, которые являются стрелами супраментального Света, и сформировать свое усовершенствованное ментальное существование по образцу и силой этого громадного великолепия. Он сумел бы тогда также реализовать я, или дух, с большей, и более яркой, и более интимной силой, чем это возможно теперь, и при более живой игре его активной силы и блаженства в удовлетворенной гармонии его существования.
И для нашего обычного понятия это вполне может показаться законченным совершенством, что-то, к чему человек может стремиться в высочайшем полете идеализма. Нет сомнения, это было бы достаточным совершенством для чистого ментального существа как такового, однако это все еще намного ниже величайших возможностей духовной природы. Ибо здесь также наша духовная реализация была бы подчинена ограничениями ума, который по своей природе является отраженным, разбавленным и растворенным или узко направленным светом, а не широким и всеобъемлющим самосуществующим озарением и радостью духа. Тот сильнейший свет, то глубочайшее блаженство находятся вне пределов ментальной досягаемости. Ум в действительности никогда не может быть совершенным орудием Духа; высшее самовыражение невозможно в его движениях, ибо сам его характер — разделять, делить, ограничивать. Даже если бы ум мог быть свободен от прямой фальши и ошибок, даже если бы он весь был интуитивным и потому безошибочным, он все еще представлял бы и организовывал бы только половинчатые истины или отдельные истины, и даже их не в их собственных телах, а в ясных представительных фигурах, собранных вместе, дабы создать собирательный итог или множественную структуру. Поэтому здесь самосовершенствующееся ментальное существо должно либо удалиться в чистый дух путем сбрасывания своего низшего существования, или возвратиться в физическую жизнь, чтобы развивать в ней возможность, до сих пор не найденную в нашей ментальной и психической природе. Это образно выражают Упанишады, когда они говорят, что небеса, достигнутые умственным Пурушей, это те, к которым человека поднимают лучи солнца, — растворенные, разделенные, хотя сильные лучи супраментального сознания истины, — и отсюда он должен вернуться к земному существованию. Но просветленные, отрекшиеся от земной жизни, идут за пределы через врата солнца, и не возвращаются сюда. Ментальное существо, превосходящее свою сферу, не возвращается, потому что в результате такого перехода оно входит в высокую область существования, свойственную высшей полусфере. Он не может привнести ее величайшую духовную природу в эту низшую тройственность; ибо здесь ментальное существо является высшим выражением Я. Здесь тройное ментальное, виталическое и физическое тело обеспечивает почти весь диапазон наших возможностей и является недостаточным для более великого сознания; сосуд не рассчитан на то, чтобы вместить большую божественность, в него не может поместиться великолепие этой супраментальной силы и знания.