Только с 50-х годов нашего столетия*, с открытием далеко идущих последствий обусловливания, промывания мозгов и психотехнологического манипулирования, субъективная природа фактически любых подходов к знанию стала восприниматься на должном уровне, который пытались установить в течение столетий суфии.
* XX века. — Прим. ред.
Суфии всегда наставляли: «Исследуйте ваши предположения, избегайте механистичности, отличайте веру от навязчивой идеи».
Суфийский учитель — это, в первую очередь, тот, кто прошел все стадии Пути, по которому будет вести своих учеников. Внешние наблюдатели не в состоянии толковать суфизм — им видны лишь его поверхностные проявления. У них нет ни достаточного опыта, ни способности видеть различия между реальными и вырожденными формами. «Тот, кто пробует, — знает» — гласит суфийская поговорка. В равной степени, тот, кто не пробует, — не знает.
Вполне естественно, что обоснованность этой формулировки энергично оспаривается внешними наблюдателями. Но если неквалифицированный человек, без необходимого опыта, решает «стать специалистом» в какой-либо сфере, то неизбежно, что специалист, человек, обладающий требуемым опытом, будет — и в действительности должен — отстаивать первичность соответствующего знания.
Следует помнить, что вряд ли можно в чем-то обвинить приверженных к внешним проявлениям исследователей духовного или специалистов из области «пера и языка». Воспитанные в обществе, где считается, что каждый может исследовать любой предмет по своему желанию, они стали жертвами предположений, присущих господствующей культуре. В конце концов, этот подход адекватен для широкого круга дисциплин. Они просто применили принцип, работающий в одной сфере, к той сфере, где он не работает.
Суфии, в отличие от людей, ориентированных на внешнюю сторону жизни, механистически работать не могут и не работают. Проекция послания и помощь, предназначенные учащемуся, всегда должны варьироваться в соответствии с нуждами времени, с учетом местной культуры, а также в соответствии с природой и потенциальными возможностями ученика.
В свете этого заявления мы можем увидеть, что суфийские организации, обучение и учеба фундаментальным образом отличаются от всех остальных «систем».
Суфий, короче говоря, нацелен на развитие, а не на выработку условных рефлексов. Он учит, а не тренирует. Он вмешивается, чтобы предоставить правильному человеку правильные стимулы в правильное время. Тем, кто не может постичь, насколько целенаправленна подобная деятельность, она представляется хаотической точно так же, как жизнь в открытом обществе кажется непереносимо беспорядочной человеку, который недавно вырвался из-под власти тоталитарного режима, — довольно частое явление в наши дни.
Всем людям присуща склонность к поиску уверенности и регулярности. Она проявляется в приверженности к сверхупрощенным системам и поясняет, почему столь многие притягиваются к организациям, предлагающим авторитет и определенность. В порядке и дисциплине нет ничего неправильного: на самом деле они существенны для всех человеческих объединений. Но, когда подобная склонность задействована в тех областях, где она не может быть применима, процесс замедляется или приостанавливается. В результате даже у наиболее подверженных страсти организовывать возникает тревожное чувство, что «должно быть что-то еще…».