И это напуганное создание является венцом творения. Да, именно он — реальный человек двадцатого века, а не тот мифический персонаж, которым он себя считает.
ПЕРЕВОДЫ
Я слышал, как вы говорили, что прочли в переводе несколько моих книг и что перевод был нехорош.
Я слышу подобные высказывания с тех самых пор, как около тридцати лет назад была переведена моя первая книга.
В самом деле, мне об этом говорят, пишут и даже останавливают меня на улице, привлекая мое внимание к данной проблеме.
Такие люди никогда не бывают удовлетворены, и это является главной их характеристикой.
Вы спросите, откуда я это знаю и почему придерживаюсь именно такой точки зрения, а не думаю, что люди стремятся оказать помощь и действуют из лучших побуждений?
Два обстоятельства: первое — опыт, второе — проведение соответствующих экспериментов.
Опыт говорит мне, действует ли человек из лучших или из худших побуждений. Эксперимент же может дать весьма забавные результаты.
Например, когда я посылал жалобщика указать переводчику на ошибки, дело доходило чуть ли не до рукопашной. Это никогда ни к чему не приводило, и чаще всего оказывалось, что ни тот, ни другой не знают, что значит ПРАВИЛЬНЫЙ перевод. Опять-таки бывает, что критику удается убедить переводчика в том, что тот ошибся, но при этом сам он, критик, не всегда прав. Мне известны случаи, когда весьма настойчивый человек оспаривал адекватный перевод и ему удавалось убедить переводчика изменить текст; а позднее я обнаруживал, что не было иного мотива его менять, кроме того, что у критика более сильная личность и он запугал переводчика!
По этим и другим причинам я в течение многих лет избегал данной темы.
РАЗДЕЛ VI
ВОПРОСЫ
В.: Я прочитал множество ваших ответов на разные вопросы, однако вынужден сказать, что среди этих вопросов нет таких, какие задал бы я. Почему же вам не предлагают более умных вопросов?
О.: Это один из наиболее важных вопросов, которые можно задать, и я провел небольшое исследование на эту тему. Действительно, люди утверждают, пишут или говорят, что им не нравятся вопросы, задаваемые нам, и что они сами сделали бы это лучше, или, во всяком случае, вопросы у них были бы другими.
Вот что интересно — когда случается такое, я, как и сейчас, неизменно отвечаю следующее:
«Если вы хотите задать более представительные, более глубокие или более интересные вопросы, вы имеете на это полное право, и я отвечу на них».
От таких вопрошателей я вообще никогда не получал вопросов, которые бы: (а) большинство присутствующих признало более интересными или глубокими; (б) какие бы не содержались в вопросах, заданных ранее, и ответы на них, соответственно, уже были даны; (в) которые бы остались без ответа, потому что ранее появлялись в несколько иной форме.
На ваш вопрос можно дать один из двух следующих ответов.
1. Ваше представление о том, что такое умные вопросы, нельзя назвать достоверным.
2. Люди столь тщеславны, что, когда им предлагают о чем-то спросить, опасаются, что их вопросы покажутся тривиальными, и избегают ситуации, в которой могут получить такую оценку.