Прежде всего, это - словесный метод, хотя в целях путаницы можно использовать и пантомиму, о чем я расскажу в другой статье. В качестве словесного метода метод путаницы основан на игре слов, один из примеров которого легко может понять читатель, но не слушатель; такой, например, как: write (писать), right (правильно), right (справа), hot write (мастер), or write (писать). Если произнести эту фразу внимательному слушателю с полной серьезностью, то на него возлагается задача понять ее значение, и, прежде чем он откажется от этой задачи, можно сделать другое заявление, чтобы удержать, зафиксировать его внимание. Эту игру слов можно показать на другом примере: например, вы говорите, что человек в результате несчастного случая потерял левую руку и теперь его правая рука является левой (left- левая, оставшаяся) рукой. Таким образом, два слова с противоположными значениями правильно соотнесены с описанием одного предмета, в данном примере, описанием оставшейся руки. Например, легко заявить, что «настоящее» и «прошлое» можно легко объединить в одном предложении: «То, что сейчас будет, вскоре станет было, даже если это было сейчас есть». Чтобы проиллюстрировать этот пример, привожу такую фразу: «Сегодня есть сегодняшний день, но это было уже вчерашним будущим так же, как это будет завтрашним было». Таким образом, прошлое, настоящее и будущее используются со ссылкой на реальность «сегодняшнего дня». Следующим пунктом метода путаницы является использование несообразностей, каждая из которых, взятая вне контекста, может показаться убедительной и взаимосвязанной. Но при их употреблении в контексте они запутывают, сбивают с толку и постепенно приводят субъектов к серьезному желанию и необходимости получить какую-то информацию, которую при их возрастающем состоянии разочарования и безысходности они могут легко воспринять и на которую они могут легко ответить. Во многих случаях это представляет адаптацию повседневного обычного поведения, в частности, рассматриваемого с точки зрения юмора, той формы юмора, от которого автор получал массу удовольствия с раннего своего детства. (...)
Случай, одна из непреднамеренных юмористических ситуаций, происходивших со мной, которая привела к его адаптации как возможного гипнотического метода, заключался в следующем. Однажды, когда был ветреный день, я шел на первое запланированное заседание семинара по гипнозу, который вел в США Кларк Л. Гулл в Висконсинском университете в 1923 году, где я должен был делать доклад о своей экспериментальной работе, а аспиранты факультета психологии должны были обсудить мои открытия, я лицом к лицу столкнулся с мужчиной, огибающим угол здания. Он столкнулся со мной в тот момент, когда я боролся с очередным порывом ветра. Прежде чем он набрал дыхание, чтобы сказать мне что-то, я демонстративно внимательно посмотрел на часы и вежливо, как будто он уже спрашивал меня о времени, сказал: «Сейчас точно 10 минут третьего», хотя фактически стрелка часов приближалась к 16.00, и спокойно пошел дальше. Пройдя полквартала, я оглянулся и увидел, что он еще стоит и смотрит на меня в явном замешательстве и недоумении.
Я продолжил свой путь в лабораторию и по дороге размышлял об этой неожиданной ситуации, и вспомнил другие случаи, когда я делал подобные этому замечания своим одноклассникам, сокурсникам, друзьям и знакомым, и о том, как в результате возникали смущение, замешательство и ощущение душевной напряженности с их стороны и стремление, желание понять что-то. В частности, я вспомнил случай, когда мой товарищ из лаборатории по физике сказал своим приятелям, что он уже изучил вторую из двух (и наиболее интересную) частей будущего лабораторного практикума и собирается заставить меня выполнить первую (и более обременительную) часть этой лабораторной работы. Я узнал об этом, и когда мы собрали наш материал и аппаратуру для опыта и разделили все это на две кучки, я сказал ему в критический момент спокойно, но очень выразительно: «Та ласточка действительно полетела направо, потом неожиданно повернула налево, а затем взлетела вверх, и я сейчас просто не знаю, что случилось потом». Когда он непонимающе взглянул на меня, я взял оборудование для второй части опыта и занялся работой, и он, будучи в замешательстве, просто последовал моему примеру, усевшись за работу с оборудованием для первой части эксперимента. Только почти в самом конце работы над опытом он прервал молчание, которое обычно было характерным для нашей совместной работы. Он спросил: «Как случилось, что я выполняю эту часть работы?» На что я ответил просто: «Это произошло само собой».
Когда я пересмотрел и проанализировал эти случаи и многие другие подобного характера, оказалось, что во всех них заложены некоторые определенные психологические элементы.
1. Существовали межличностные отношения такого рода, которые требовали совместного участия и опыта какого-то рода.
2. Произошло неожиданное и необъяснимое введение не имеющей отношения к делу идеи, понятной только в ее собственном контексте, но которая совершенно не связана с непосредственной ситуацией и не имеет к ней отношения.