Значит нет мелочей для искателя нового мира, и мельчайшее колебание спосо ба внутренней, вибрации тщательно замечается вместе с тем жестом, который его сопровождает, с возникающими при этом обстоятельствами, с лицом, которое промелькнет, но мы все называем "вибрация"; мысль очень мало что может увидеть в этом, она принадлежит к старой ментальной гимнастике и совершенно не влияет на новое сознание так же, как лазание по деоевьям ничего не давало для появления первой мысли. Это скорее как перемена внутренней окраски, игра мимолетных теней и маленьких лучиков света солнца, легкости и тяжести, бесконечные варианты ритма, толчки и спокойное течение, внезапное давление, которое заставляет широко открывать глаза, проблески, недомогания, необъяснимые погружения. Нет ничего бесполезного, нет напрасных ростков в лесу, нет "заторов" и нет вещей, которые надо отстранить, нет неприятных обстоятельств, несвоевременных встреч, несчастных случаев - все полезно для искателя нового мира, все является почвой для изучения... можно даже сказать, что все дается для того чтобы обучить его.
И исследователь начинает обнаруживать первое правило перехода: все движет ся в одном направлении. Все придерживается одного направления! Нет заторов! Нет противников, нет препятствий, несчастных случаев, отрицательных вещей все положительно в высшей степени, все подает нам знак, толкает нас к открытию. Нет вещей незначительных, есть только неосознанные моменты. Нет вынужденных обстоятельств, есть только ложные положения.
Но каково же это положение, котороое заставит брызнуть новое сознание, ка ков же этот взгляд, который способен увидеть другое!
Положение очень простое - мы уже это сказали - надо вначале выйти из меха низма, из его зубчатого сцепления и жить в этом пространстве позади. Мы говорим "позади",но мы четко не знаем есть ли впереди, сзади, не знаем, вверху ли, внизу - это только дистанция между "самим собой", старая тень, нечто вроде доминирующего положения и удаленного, как если бы тень составляла часть картины, на которую смотрят среди многих других вещей, но КТО смотрит? Где то самое "я", которое смотрит?...
И здесь тоже странное "я", которое не есть "я".Можно сказать, что "я" не нахожусь в теле, в центре ментальной и витальной паутины, но что тело во мне, со множеством прочих вещей.
И чем более полно осуществляется отцепление от механизма, тем более кажет ся, что это "я" простирается, касается множества точек, способно жить в различных других местах без трудности преодоления расстояний, как если бы оно больше не зависело от напрвлений, и, может быть, оно могло бы жить бесконечно здесь или там, в зависимости от того, куда направляется луч, это бесконечное "я".
Таким образом, основным условием является это маленькое светлое пространство позади, этот поток, который увеличивается: нужно, чтобы среда была ясной, иначе все путается и больше нет видения всего,а появляется снова старая привычная машина.
Но эта ясность является основным условием только для другой вещи: инструмент прочищается перед пользованием. И мы возвращаемся к нашему вопросу: каков же этот взгляд, который "откапывает" новое сознание? Поскольку речь идет именно об откапывании: это здесь, это находится не в небесах за миллионы километров и не космосе. Это так близко, что его не видно, это имеет вид пустяка, что мимо него проходят, как обеьяна проходящая тысячи раз около реки и не заметившая потока энергии, который мог бы изменить ее мир.
Наш взгляд ложный, потому что он видит все через деформирующую призму сво его механизма и этот механизм очень многообразен и гибок, он состоит из тысяч привычек, которые являются деформирующими как в их безопасности, так и в их целесообразности: это остатки антропоида, который должен был воздвигнуть барь еры для защиты своей маленькой жизни, своей семьи, своего клана, провести чер ту здесь, там, установить ограничения-границы, и вообще обезопасить свою жизнь, полную случайностей, упрочив ее в панцире свего я, индивидуаьном и кол лективном.