Кажется, все говоримое безмерно старо и просто. Все это само вытекает из широкого понятия искусства. Вспоминать об этом, да еще говорить, даже стыдно. Но тут же мы помним, что еще только у нас делается. Ведь только теперь открываются школы обособленной художественной промышленности. Только что разработаны и дополняются постепенно их штаты. Ведь этот раскол живого организма мы только еще начали регламентировать. Мы еще так далеки от сознания негодных действий, что только начинаем наивно удивляться уродливым явлениям приложения искусства к жизни. Число жертв подсчитать мы собираемся еще очень не скоро.
Враги
Собрались молодые. Говорят:
— Бессмысленное "декадентство" — упадок искусства! Пошлое непросвещенное отношение к лучшим задачам творчества! Отрицание заветов истории искусства! Дурной вкус, некультурное непонимание всей благородной прелести искусства. Спешите к первоисточнику, не глядите на время упадка. Берегите красоту старины.
Так ругают "декадентство".
Сошлись старые; уселись в круг. Шепчут:
— Берегитесь от "декадентов". Проклинайте их, бесформенных. Ужасайтесь их пошлости. Где им, некультурным, до высокого вкуса старинных мастеров! Где им, дерзким, до тончайших родников искусства. Они отрицают все ступени истории. Гоните их, опасных; закрывайте им двери и ходы. Мы защищаем старину.
— Смотрите вперед и знайте все прошлое, — говорят молодые.
— Учитесь у прошлого, им вступайте в будущее, — опускают на плечо руку старые.
— Постигайте мастерство Рембрандта и Веласкеса; трепещите перед тайнами да Винчи; сознайте силу Анджело; любите благородство Боттичелли, Гоццоли, Джотто, — голос молодых.
— Изучайте штрих Микеланджело; мечтайте понять всю проникновенность Леонардо да Винчи. Удивляйтесь Тициану, преклонитесь перед силой Рембрандта, перед потоком мощи Рубенса, — поучают старые.
Еще говор по всем сторонам. Толкуют о том же и те, и другие. Те же имена. Стремление изучить их. Еще много имен. Хотят знать историю искусства; перечисляют наизусть страницы ее.
Громкий, согласный хор о великой жизни искусства.
Желание общее внести красоту в наше время. И, мигая значительно, круги теснее сближаются.
И тут же пропасть. Крепкие единомыслием, обхватив друг друга, устремились старые к молодым:
— Прочь "декаденты"; вам нет здесь дороги!
Молодые смотрят изумленно:
— Отойдите, упадочники! Это мы бережем красоту, это мы стремимся познать ее и на ней строить будущее.
— Прочь, мы не хотим знать вас.
— Вы от нас далеки.
И в обрывках спора мешаются и гаснут великие примеры. В речах не слышно "тех же" имен, и враги стоят на пути; цепко ухватились молодые и старые; в неистовом напряжении сгибают друг друга. А вне путей движения "будто новое", "другое" и смеясь и идет к красоте.
Уже седеют молодые, и, не видя себя, удивленно глядят на них старики.
И злоба роет новые пропасти, и вереницы имен не заполнят бездну борьбы жизни.
История искусства переворачивает страницу.
Отличия
Надвигается сезон премии.
Разные премии назначаются и специальными жюри, и целым составом учреждений. Размеры премий и внушительны, и унизительно малы.
В последнее время на премии создается нечто вроде моды. Число их увеличивается с каждым годом и пожертвованиями и завещаниями. О премиях пора подумать.
Вероятно, и художественный съезд пожелает высказаться относительно премий.
Медали и похвальные листы уже признаются самими художниками "несовременными". Так, на римской выставке "Мир искусства" уклонился от медалей и наград, признавая их пережитком. В некоторых школах отменяются денежные награды для того, чтобы оставить отличия нравственные.