мучения, боль. Когда я подошел ближе, чтобы увести его мой проводник сказал, что такие чувства
излишни. Когда мы отвели малыша вверх, я ощутил завершенность, странное чувства возвращения
домой, словно какая-то часть меня наконец-то обрела покой. Когда ребенка уводили другие — те,
кто должен был им "заняться", — я понимал, что о нем позаботятся и все будет именно так, как
должно быть. После этого переживания я почувствовал, как что-то по-настоящему сдвинулось с
места. Теперь я медленно становлюсь всем тем, что я есть" (Джон Бэйлор, Вирджиния-Бич)
Эмоции нередко захлестывают участника уже после того, как переживание заканчивается, и
он возвращается в обычное сознание. Эти чувства могут означать запоздалый отклик на потрясение
от встречи с любимым человеком, которого, возможно, никогда больше не увидишь. Обычно такие
эмоции отражают печаль и отчаяние подопечного в Точке 23. Но по мере того, как доброволец
осваивает процесс сопровождения, эти события начинают казаться ему все более естественными. Он
мирится с тем, что подросток может погибнуть под колесами автомобиля, а мать умереть, оставив
сиротами двоих детей; в отчетах все реже встречаются описания трагичности таких случаев. В Точке
27 все воспринимается так, как оно есть. Там остается только одно чувство: любовь.
Задолго до этой программы я выяснил, что те люди, которые стали инвалидами в результате
болезней или несчастных случаев, потеряли руку или ногу, перенесли другие телесные повреждения,
восстанавливают прежнюю целостность, когда попадают в Точку 27. Один из отчетов рассказывал о
мужчине, родившемся с короткими обрубками вместо ног из-за того, что его мать принимала во
время беременности прописанный талидомид. Этот мужчина прожил почти тридцать пять лет. Он
был англичанином, а в Англии это лекарство появилось в 1958 году, В Точке 23 он по-прежнему
оставался калекой, но в Точке 27, где его встретила мать, обнаружил, что стал совершенно
нормальным, здоровым человеком.
Однако далеко не все из тех, кто покидают Точку 23, добираются в Точку 27, — во всяком
случае, это происходит не мгновенно. Одни перемешаются на территории систем представлений, а
другие просто исчезают. Возможно, их связи с Землей еще не разрушены; не исключено также, что
эти люди не в полной мере мирятся со своим новым состоянием. Один участник рассказал о молодой
женщине, которая умерла при родах. Она объяснила нашему добровольцу, что ее ребенок тоже умер
и ей нужно задержаться, чтобы позаботиться о нем. В другом отчете сообщается о девятилетнем
мальчике из Африки, который умер в пустыне от голода в октябре 1990 года. Он не уходил из Точки
23, пока не разыскал там трех младших братьев и двухлетнюю сестренку — все они скончались
раньше него. В нескольких редких случаях наши добровольцы возвращались к человеку, который не
хотел покидать Точку 23, и во второй раз он соглашался уйти.
Мы не могли предсказать только одного: как будут реагировать на такие переживания сами
участники программы "Линия жизни". Конечно. мы подозревали, что вряд ли у кого-то из них
проявится отвращение к такому занятию, тем более что все добровольцы уже были знакомы с