З. Фрейд. Моисей Микеланджело
Фрейд подразумевает, что видимое положение тела человека является своего рода “голографическим” воплощением как прошлых действий, так и когнитивных и эмоциональных “глубинных структур”, сопровождавших эти действия. Таким образом, наблюдая за настоящим, мы видим не только текущий временной срез, но также и остатки истории переходных состояний, которые привели к появлению нынешнего состояния. Стратегии Фрейда были разработаны для того, чтобы попытаться открыть и рассказать историю этих переходов.
По Фрейду, различные аспекты физической позы тела Моисея все еще удерживают в себе и представляют различные части целой истории, лежащей за пределами их нынешней конфигурации. Фрейд видит путь влияния как волну, которая “прошла сверху вниз”, при этом голова отражает самую последнюю реакцию, нога — наиболее удаленные во времени когнитивные влияния, а “средняя часть фигуры” показывает связь или переход между ними.
Поскольку история, простиравшаяся за пределы настоящего момента передается всей физиологией статуи, разные части этой истории будут выходить на поверхность, в зависимости от того, на какой части скульптуры наблюдатель сосредоточивает свое внимание. Таким образом, различные интерпретации значения и интенции этой статуи становятся возможными. Как указывает Фрейд:
“Примечательно, оба рисунка реабилитируют ранее сделанные некоторыми авторами неудачные описания… авторы оказались бы правы, если бы описывали не саму статую, а лишь среднюю стадию по нашей интерпретации. Можно почти с уверенностью сказать, что авторы отошли от толкования лица статуи и, сами того не замечая, занялись исследованием побудительных мотивов, которые привели их к аналогичным посылкам, выдвинутым нами, но только мы это сделали более осмысленно и определенно”.
З. Фрейд. Моисей Микеланджело
Утверждение Фрейда, что ранее авторы “отходили от толкования самой статуи” и начинали бессознательно анализировать лежащие за пределами образа побудительные мотивы, указывает на то, что до него авторы невольно смотрели как бы сквозь поверхность статуи. Фрейд имеет в виду, что их кажущиеся противоречивыми интерпретации отражали глубинные структуры, лежащие в основе формы статуи, на самом деле всегда существовавшие на бессознательном уровне.
Утверждение Фрейда, что его новая интерпретация придает смысл кажущимся неправильными описаниям, высвечивает одну из самых уникальных и восхитительных сторон его анализа. Он не просто утверждал, что его интерпретация была “правильной” за счет других точек зрения, — в интерпретации Фрейда признается ценность всех точек зрения. В этом смысле “микрокосм” фрейдовского анализа статуи Микеланджело отражает паттерны, являющиеся общими для гениев. Одну из характеристик гения составляет следующая особенность: вместо того, чтобы просто опровергать существующие интерпретации, выдвинутая гением новая интерпретация включает в себя все предшествующие объяснения и придает им смысл, добавляя при этом другие элементы, объясняющие элементы и детали, которые в предшествующих концепциях не были объяснены. Эйнштейн, например, в своей теории относительности не опроверг законов механики Ньютона. Напротив, его идеи и уравнения включили в себя и одновременно расширили значение Ньютоновской модели физического мира.