Доктор: Была ли в этом сне какая-нибудь рыба?
Пациент: Да нет, я не помню никакой рыбы.
Доктор: Х-м-м-м… А что вы делали?
Пациент: Я просто шел по тротуару.
Доктор: А не было ли там рядом какой-нибудь речки или озера?
Пациент: Нет.
Доктор: Вы уверены? Не сопротивляйтесь.
Пациент: Я не знаю.
Доктор: Просто подумайте об этом. Возможно, там рядом была речка или какой-нибудь водоем. Может быть, лужи? Могли же быть лужи рядом с тротуаром?
Пациент: Да, я думаю, там могла быть лужа.
Доктор: А рыбы не было в этой луже?
Пациент: Нет-нет.
Доктор: Ну, а рестораны были на этой улице?
Пациент: Нет. По крайней мере, я не помню.
Доктор: Да ну же, отпустите ваше сопротивление. Там же мог быть ресторан, не так ли?
Пациент: Ну, хорошо. Я думаю, там мог быть ресторан.
Доктор: Там подавали рыбу?
Пациент: Я не знаю.
Доктор: Но могли же там в принципе подавать рыбу?
Пациент: Да, я думаю, там могли подавать рыбу.
Доктор: Поразительно! Ну вот опять! Надо это записать: “Пациент видел рыбу во сне”. Снова подтверждается моя теория. Невероятно, как она сильна! Я удивлен, как это никто до меня не обратил на это внимание. Я все-таки гений.
Очевидно, что все это — сильное преувеличение, сделанное с юмористической целью. Но оно показывает, как часто слишком легко избирательно обращают внимание только на те ключи, которые вписываются в чьи-то теории. Невозможно не увидеть параллели между “рыбой”, которую комический психоаналитик обнаружил в снах пациента, и “грифом”, которого Фрейд нашел во “сне о полете” Леонардо. (Как я указывал выше, анализ Леонардо, вероятно, говорит намного больше о мышлении самого Фрейда, чем о мышлении Леонардо).
Хотя Фрейд, конечно же, высоко ценил логику и ясное мышление, он, по-видимому, не проверял свою логику так же тщательно, как это делали другие гении, о которых говорится в этом исследовании. Например, Фрейд не применял Аристотелеву стратегию поиска примеров, противоположных его предположениям. Не использовал он также и стратегию проверки и опровержения альтернативных гипотез выдуманного персонажа, столь родственному по духу, Шерлока Холмса. Если проводить рассуждение в терминах стратегии Диснея, в анализе воспоминания Леонардо Фрейд действовал преимущественно как мечтатель и лишь иногда в малой степени становился реалистом или критиком по отношению к своим интерпретациям. Интересно, что стратегия Фрейда больше всего напоминает стратегию сочинения музыки, которую использовал его земляк, австриец Моцарт. Так же, как Моцарт собирал звуки, Фрейд собирал фрагменты и соединял их вместе в одно целое, существующее только благодаря своей собственной внутренней согласованности. Стратегии Фрейда, скорее всего, параллельны стратегиям его коллеги, Альберта Эйнштейна, который использовал свободные порождения своего воображения для того, чтобы находить и подвергать сомнениям базовые предположения.