Луч вертолетного прожектора медленно скользил по стыкам и клапанам: надо было проверить каждый винт, каждую гайку и контргайку.

Где-то же должен найтись изъян! Даже если техники не оплошали, то наверняка отыщется износ или усталость металла. Или, на худой конец, инструмент, забытый кем-то в системе.

— Нет, я найду у него слабое место, — упрямо пробормотал Москит. — Это для его же блага. Пусть даже мне придется что-нибудь сломать самому. До места назначения капитан Строуб этой ночью не долетит.

Он подлетел поближе к выпускному клапану, осмотрел его и двинулся было дальше, но какое-то странное предчувствие велело ему вернуться. Он снова приблизился к клапану и присмотрелся внимательнее… Чуть заметно улыбнувшись, Москит нажал кнопку рации, настроенной на служебную частоту воздушных эльфов.

— На связи Сосновая Шишка. Красный свет, — проговорил он. — Сосновая Шишка, красный свет. Запускаю цепную реакцию аварии, программа «Серебряный гром», пятый уровень…

— Мам, смотри, какое облачко! Как хорек!

Маленькая хорьчиха на пригорке оторвалась от куста черники и остановилась, задрав мордочку кверху.

— Видишь? Настоящий хорек. Тянется к чему-то. Смотри, вот у него носик! А вот лапки тянутся…

Хорьчиха-мама посмотрела.

— Да, Табита. Очень красивый хорек. Давай-ка поглядим, во что он превратится…

Мама и дочка уселись на траву, поставив рядышком корзинку, и стали смотреть на большое пухлое облако. Время от времени они наклонялись к корзинке и выбирали себе ягодку-другую.

— Почему оно не меняется?

— Подожди. Ветер подует — оно и растает.

Они подождали еще. Другие облака менялись и таяли у них на глазах, но это оставалось неподвижным.

— Знаешь, что это значит, Табби? Знаешь, что значит, когда облачный хорек не меняет формы?

— Не-а.

— Говорят, если облако в виде хорька висит неподвижно и не меняется, это значит, что внутри него собрались ангелы-хорьки. Воздушные эльфы. Пока собрание не закончится, облако не исчезнет.

— О-о-о! — протянула маленькая хорьчиха. — Но это же просто сказка, да? Или нет?

— Может, и сказка, — согласилась мать. — Но разве это не странно? Почему оно не меняется?

— Тише, пожалуйста! — повторил Таминдер, вытягиваясь во весь рост перед собранием. — Неужели так трудно соблюдать тишину?

Дюжина вертолетиков, припаркованных к облаку снаружи, переливались всеми красками утренней зари. Их пилоты, ангелы-хорьки, каждый ростом с подушечку хоречьей лапы, столпились внутри, в ослепительно-белом инструктажном зале. Все говорили одновременно и слушали кого угодно, только не Таминдера.

— Если вы хоть на минуту успокоитесь, я буду очень признателен! — Таминдер вздохнул. Что поделаешь?.. Все-таки первоклассные пилоты, все до единого. Иначе бы их просто здесь не было. Бесстрашные, изобретательные, находчивые. Все — добровольцы. Кому, как не им, вершить судьбы хорьков?

Но в этот момент элитную опергруппу приключения минувших дней интересовали гораздо больше, чем то, что ожидало их впереди.