Приветливый голос откликнулся с такой готовностью, как будто и не было никаких проблем… впрочем, в мирной радиорубке центральной зоны Окленда их и не было.
— «Авиахорек три-пять», разрешение на снижение до восьми тысяч даем. Действуйте по своему усмотрению.
Летчица подтвердила прием и направила машину вниз, к долгожданному теплу. На восьми тысячах лап с крыльев сорвалось первое полотнище льда, а спустя мгновение треснула и исчезла ледяная корка на ветровом стекле. В окно кабины снова застучал дождь.
Шторми включила освещение антиобледенителя. Снега больше не было — только капли дождя проносились в луче света. Вертолетиков Шторми не заметила.
— Все пропало, — сказал Бакстер. — Мы ее не остановили. Она полетит дальше.
— Не всем удается помочь, Бакстер, — отозвался Шустрик. — Я таких уже видал. Они такие упрямые, что с ними ничего не поделаешь. Ни нам это не под силу, ни их ангелам-хранителям. Они не спрашивают совета и даже не задумываются о своем предназначении. Шторми решила, что ее судьба — доставить груз до цели. Доставить груз, а не встретиться со Строубом. Доставить груз, а не изменить мир.
— Наше дело — предложить, — добавил Ловкач. — Она — смертная, ей и решать.
— Но моя Уиллоу…
— С твоей внучкой все образуется, — мягко сказал Шустрик таким тоном, как будто ему было известно об этом больше, чем Бакстеру.
Увеличивать нагрузку на четвертый двигатель Шторми не стала: он может еще пригодиться при посадке.
Из динамика донесся чей-то новый голос:
— Окленд-Центральная? «Пуш-два-ноль» на связи, рейс на Медфорд. Миновали Реддинг, просим разрешения подняться с семи тысяч на высоту один-два, двенадцать тысяч лап. Сообщите самолету, следующему на юг, о сложных погодных условиях в районе Сакраменто.
Шторми заморгала, не веря своим ушам. «Рейс на Медфорд? Этот пилот собирается лететь через участок, где мой „ХЛи-4“ чуть не разнесло на клочки?»
Эльфы тоже все слышали.
— Это он! — воскликнул Бакстер. —Это Строуб!
Шторми ждала, что пилоту «Пуш-20» передадут ее сообщение о грозе и сильной турбулентности над
Сискью. Но диспетчер молчал. Странно. Может быть, на дежурство заступила новая смена?
Она поспешно нажала кнопку микрофона.
— Окленд-Центральная? «Авиахорек три-пять» на связи. Сообщение для пилота «Пуш-два-ноль»… если он сможет принять мой сигнал…
— «Пуш-два-ноль», можете принять сигнал от «Авиахорька три-пять»? — осведомился диспетчер. — У нее для вас сообщение.
Первый голос зазвучал вновь — прерывисто, словно пилоту трудно было удерживать кнопку микрофона.
— Слышу вас, «Авиа»… «Авиахорек». Говорите.
Шторми постаралась изложить все как можно короче.
— «Пуш», на связи «Авиахорек». «ХАи-четыре», летим на юг по трассе «Виктор два-три». Если вы собираетесь лететь до Медфорда по «Виктор два-три», примите к сведению крайне тяжелые погодные условия на этом маршруте. На высоте один-один сильное обледенение, турбулентность такая, что в багажном отсеке сломались крепления, удержать высоту очень сложно.
Ответ ее удивил.
— Вас понял, «Авиахорек». Если вы летите на юг по «Виктор два-три», у вас будут проб…
И снова молчание. Неужели «Пуш» тоже потерял антенну?
Затем тот же голос зазвучал по-другому передатчику. Действительно, с основной рацией что-то случилось.