Частью этой гарантии была, однако, ОТВАЖНАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ ВЫСШЕГО ПИЛОТАЖА НА МАЛЫХ ВЫСОТАХ, и когда выдался часок поспокойнее, я решил, что смогу проделать свой трюк с поднятием носового платка.
Подхватить с земли большой квадратный кусок шелка стальным крюком, подвешенным к краю моего нижнего левого крыла, было совсем не трудно, но со стороны это выглядело очень рискованно, и это был отличный трюк для воздушного цирка.
Биплан пулей набрал высоту против ветра, посвежевшего до 20 миль в час. Трюк должен был получиться, при оглушительном реве мотора крыло кренилось в нужный момент, но каждый раз, оглянувшись, я видел пустой крючок, а внизу на траве нетронутый носовой платок.
К третьему заходу я уже разозлился на собственную неумелость и полностью сосредоточился на своей задаче, точно выверив курс на белое шелковое пятнышко, не видя ничего, кроме стремительно несущейся в нескольких футах подо мной зеленой травы, и летя со скоростью 100 миль в час. Затем, за целую секунду до нужного момента, я накренил крыло, подождал, пока белое пятно пронесется прямо под крючком и пошел вверх, победно набирая высоту.
Но я опять промазал. Я выпрямился на сиденье и посмотрел на кончик крыла, чтобы убедиться, на месте ли крюк. Он был на месте и пуст.
Те, кто ждет на земле, должно быть, думают, что это за паршивенький воздушный цирк, – подумал я мрачно, – если они не могут даже с трех попыток подхватить простой старый носовой платок.
На следующем заходе я круто спикировал вниз и выровнял самолет буквально над самой травой, задолго до издевающегося надо мной платка, и пошел прямо на него. Теперь-то я его возьму, думал я, даже если придется носом зарыться в землю. Я взглянул на указатель скорости, который показывал 110 миль в час, и чуть подал вперед ручку управления. Трава жестко поблескивала под большими деревьями, кое-где в ней попадались колосья одичавшей пшеницы. Еще чуть влево и чуточку пониже.
В этот момент колеса ударили о землю, причем настолько сильно, что моя голова дернулась, и перед глазами у меня все поплыло. Биплан высоко подпрыгнул, а я снова двинул ручку вперед, готовясь накренить крыло для подхвата.
В ту же секунду грянул сильный взрыв, мир почернел, а мотор издал вопль обезумевшего металла.
Винт врезается в землю я разбиваюсь что произошло колеса должно быть оторвались я остался без шасси а теперь винт молотит по земле по грязи мы сейчас перекувырнемся слишком быстро летят комья-грязи вытягивай вытягивай на полную мощность снова лечу но ничего от мотора ничего не останется винт тоже где земля провода деревья поле ветер… Вся эта сумятица мыслей как-то сразу взорвалась во мне. А позади нее мертвящее осознание того, что я разбился.
Глава 4
ТЕСНО ЗАЖАТЫЙ В КАБИНЕ, я почувствовал мощный удар самолета о землю, дал полный газ и рванул самолет в воздух. Единственное, что мне удалось выжать из ручки газа, был громкий скрежет. Газа не было. Биплан потянулся вверх на одной инерции.