С Кэтрин я познакомился после своего третьего выступления. Это было в Лэйк Уэльс, Флорида. Она возникла из толпы, собравшейся вокруг самолета, словно была старой знакомой. Улыбнувшись нежной интимной улыбкой, прохладной и одновременно близкой, насколько это было возможно.
Неизменно спокойный взгляд, даже в сиянии яркого полудня. Длинные темные волосы, темно-зеленые глаза. Чем темнее глаза, тем, говорят, легче переносить яркое солнце.
– Забавный, – сказала она, кивая на биплан, не обращая внимания на шум ( толпу.
– Не дает с тоски помереть, – ответил я. – Если самолет подходящий, можно улизнуть от самой жуткой скуки.
– А как ощущение, когда носишься там вверх ногами? Вы катаете пассажиров или только выступаете?
– В основном выступаю. Немного катаю. Иногда. Если поверишь, что не вывалишься из самолета, то даже приятно так носиться.
– А меня вы не покатаете, – спросила она, – если я как следует попрошу?
– Вас – можно, когда представление закончится. – Я никогда не видел таких зеленых глаз. – А как следует – это как?
Она невинно улыбнулась,
– Пожалуйста?
Оставшуюся часть дня она постоянно крутилась поблизости, время от времени исчезала в толпе, опять появлялась, улыбаясь и делая заговорщицкие знаки. Когда солнце уже почти зашло, возле аэроплана не осталось никого, кроме нее. Я помог ей забраться в переднюю кабину маленькой машины.
– Два привязных ремня, не забудьте, – сказал я. – Одного в общем-то вполне достаточно, чтобы удержать вас в аэроплане, какие бы трюки мы ни проделывали, однако нам все же нравится, когда их два.
Я рассказал ей, как пользоваться парашютом, если придется прыгать, подтянул мягкие ремни, чтобы они плотно облегали ее плечи и пристегнул их внизу замком, укрепленным на поясном ремне. У вас красивая грудь. Я чуть было не сказал это в качестве комплимента. Но вместо этого произнес:
– Нужно всегда проверять – все должно быть затянуто как можно туже. Когда аэроплан перевернется вверх колесами, вам покажется, что все ремни держат намного слабее, чем сейчас.
Она усмехнулась мне с таким видом, будто я остановил свой выбор на комплименте.
Гул двигателя – кособокое солнце пылает на краю мира, вверх колесами над облаками – невесомость тройной петли между небом и землей. Она была прирожденным летчиком, она была в восхищении от полета.
Мы приземлились в сумерках, и к тому времени, когда я заглушил двигатель, она уже выскочила из своей кабины, обхватила мою шею руками и поцеловала меня, воскликнув:
– ЭТО – ТО, ЧТО Я ЛЮБЛЮ!
– О, Господи: – проговорил я, – я вовсе не это имел в виду.
– Вы потрясающий пилот!
Я привязал аэроплан к кабелям, протянувшимся в траве.
– Лесть, мисс, откроет перед вами все двери.
Она настояла на том, чтобы мы поужинали за ее счет в уплату за полет. Она рассказала мне, что разведена и работает старшей официанткой в ресторане неподалеку от домика на сваях, который я купил. Заработок и алименты – денег ей вполне хватало. Она теперь подумывала о том, чтобы вернуться в институт изучать физику:
– Физику?! А что привело вас к физике, расскажите: Такая притягательная личность – положительная, прямая, с «царем в голове».
– Она открыла сумочку.
– Не возражаете, если я закурю?
Ее вопрос меня ошарашил. Но мой собственный ответ – вообще лишил дара речи:
– Что вы, конечно не возражаю.