Между облаками попадаются просветы, и поэтому поначалу дождь только моросит. Через некоторое время на фоне потемневшего бетона вырисовывается светлый силуэт самолета. Я лежу на левом сухом крыле этого силуэта. Дождь усиливается. Вначале он барабанит по поверхности верхнего крыла, а затем начинает большими каплями стекать на ткань нижнего. Я лежу и беззаботно слушаю этот приятный звук. Надо мной возвышается увенчанная облаками гора Сан-Джакинто. Сегодня я пролечу над тобой, Сан-Джакинто, и тогда до дома будет рукой подать. Мне останется пролететь не больше двух часов, и я снова узнаю, что значит спать на кровати.
Дождь продолжается, и влажный асфальт понемногу начинает покрываться тонкой пленкой воды. Моя голова находится у самого бетона, и, открывая один глаз, я вижу, как ко мне приближается стена воды высотой в одну шестнадцатую дюйма. Для здешних мест такое обильное выпадение осадков не характерно, и поэтому я ожидаю, что капли вот-вот перестанут стучать по крылу.
Но они не перестают. Стена воды медленно накатывается на мою территорию. Иссушенный бетон впитывает воду, но она продолжает наступать, потому что новые капли все время пополняют ее объем. Вода постепенно приближается, окружая и затопляя сухую поверхность. Если бы я был не выше миллиметра ростом, все происходящее показалось бы мне ужасным стихийным бедствием. Крохотные камешки и веточки оказываются затопленными накатывающейся пенистой волной, рев которой слышен на дюймы вокруг. Какой ужасный потоп надвигается на меня! Вода наступает и смывает все на своем пути! И я с криками не убегаю прочь лишь потому, что считаю себя исполином, которому нипочем это наводнение. Я наблюдаю за ним и размышляю. Быть может, то же самое справедливо и в отношении всех других пугающих бедствий? Способны ли мы поднять себя так высоко, чтобы потерять всякий страх перед ними? Все это очень увлекательно, и вдруг я с удивлением замечаю, что улыбаюсь. Возможно, мой друг снова проснулся и опять начинает меня учить.
Часть вторая урока о надвигающемся наводнении состоит в том, что, кем бы ты ни был, карликом или гигантом, ты не можешь оставить эту проблему без внимания. И даже когда оказывается, что это не потоп в пустыне, а всего лишь ползущий по бетону тоненький слой воды, тебе будет не по себе до тех пор, пока ты не справишься с возникшим затруднением. Дождь продолжается, и сухой силуэт подо мной становится все меньше. Очевидно, мне скоро придется спасаться бегством, если я не смогу как-то остановить продвижение воды или не решу, что мокрый спальный мешок, в конце концов, не так уж плох.
В промасленной одежде, лохматый и небритый, как и подобает бродячему пилоту, я поспешно собираю свой спальный мешок и бегу пережидать дождь в роскошный зал ожидания аэропорта. Должен ли мокнуть под дождем настоящий пилот-бродяга? Этот вопрос занимает меня, пока я бегу под дождем. Нет, не должен. Настоящий бродячий пилот залез бы в кабину, накрыл ее водонепроницаемым чехлом и тут же уснул бы. О да! Сразу всему не научишься.
На одной из стен пустующей комнаты висит телефон, напрямую соединенный с бюро погоды. Как непривычно снова держать в руках телефонную трубку. Еще мгновение, и из нее доносится голос, предлагающий свои услуги.
— Я сейчас в Палм-Спрингс и собираюсь лететь в Лонг-Бич/Лос-Анджелес. Какая погода в проходе?