Может быть, через пару тысяч лет полет станет чем-то, с чем мы свыкнемся и примем его реальность как должное. Наслаждаются ли чайки полетом? Или ястребы? Наверное, нет. Возможно, они бы хотели ощутить, что значит твердо вышагивать по земле, не подвергаясь действию каждого порыва неспокойного воздуха. Я бы с удовольствием сказал: «Ястреб, давай поменяемся», — но мне бы хотелось добавить к этой сделке еще кое-какие пункты. И чем больше я об этом думаю, тем больше пунктов нужно добавить, пока, наконец, я не понимаю, что хочу остаться собой плюс еще только возможность летать. А это как раз то, что я имею на данный момент. Так что я оставляю себе свою жизнь и свой неуклюжий шумный способ перемещаться в воздухе. Ведь, поработав, поголодав, чем-то пожертвовав в пользу возможности такого полета, я теперь могу сполна им насладиться. Подарите мне способность летать безо всяких усилий, и мне вскоре наскучит, я стану искать что-нибудь иное, то, что бросает вызов.
Вызов: давайте-ка придумаем что-то, что даст нам возможность летать. И несчастный, прикованный к земле человек многие годы искал, мечтал, трудился, пока наконец не обнаружил решение. Попробуем крылья наподобие птичьих, попробуем парус, как у яхты, попробуем использовать реактивное пламя пороховых ракет. Пробы, пробы, пробы. Воздушные змеи, ткань, перья, дерево, паровые двигатели, силки, накинутые на птиц, бамбуковые рамы. Затем бамбуковый каркас, натянутая на него ткань и рама, за которую должен держаться пилот-человек. Если построить большую гору, забраться наверх, расправить там свои бамбуковые крылья, а потом побежать по склону вниз, навстречу ветру… и вот оно! Человек наконец полетел. Месяц за месяцем продолжались полеты с вершин гор, но надо бы, чтобы полет продолжался дольше, мне бы хотелось более полно вкусить эту редкую сладость. Весла, затем педали, замкнутые в кольцо беговые дорожки-ленты, ручные приводы, гребные колеса, машущие крылья и маленький, собранный в домашних условиях бензиновый двигатель. Если мы возьмем двигатель, прицепим к нему звездочки, а к ним — цепной передачей два пропеллера, и все это уместим на крыльях, может быть, тогда пилот сможет на нижнем крыле… Сделан еще один шаг, положено новое начало. Начало, которое послужит фундаментом для нового направления в деятельности всего человечества.
Поначалу полет — просто развлечение, опять-таки — вызов, что-то новое, чем можно заняться. Радостно чувствовать, что управляешь большой металлической птицей, интересно глядеть вниз на маленькие дома, озера и муравьишек, что ползут по дороге. Со временем для тех, кто прошел сквозь массу всяких устаревших в наши дни испытаний и получил удостоверение пилота, радость управлять птицей постепенно превращается в радость быть птицей, ясными глазами взирающей вниз, крылья которой на земле — лишь дерево и ткань или листовой алюминий, но в полете они настолько живые, что можно ощутить, как ветер треплет их перья.
Сперва мы замечаем изменения в окружающем нас мире. Из привычного, видимого снизу, с близкого расстояния, он становится необычным, полным далекой перспективы, видимым сверху. Интересно, что почувствуешь, если упасть с такой высоты и пролететь ее всю сверху донизу? Может, это будет и здорово, но проверить смелости не хватает, поскольку мы, в конце концов, согласны, что воздух — не наша стихия. И долго еще мы не меняем своей точки зрения на этот вопрос.
Затем наступает время, когда мы чувствуем себя дома неловко, когда снова начинаем замечать окружающий мир, когда полет становится самостоятельной частью жизни. С этого момента, когда мы начинаем понимать, что можем успешно справиться с многими задачами, неловкость уходит.
А затем мы начинаем смотреть на землю и небо как на символы. Гора теперь — не столько масса вздыбившейся земли, сколько препятствие, которое нужно преодолеть во имя достижения более высокой цели.