Повинуясь внутреннему побуждению, ибо он выполняет здесь некую миссию, Игорь спускается вниз, но дорожка приводит не на берег, а к огромному белому шатру с пластиковыми окнами, кондиционированным воздухом, расставленными внутри светлыми столами и пока еще не занятыми стульями. Один из охранников у входа спрашивает, имеется ли у него пригласительный билет, и он отвечает: «Имеется». Роется в карманах, делая вид, что ищет приглашение. Девушка в красном осведомляется, чем она может помочь.
Он протягивает ей свою визитную карточку с логотипом компании и словами «Игорь Малеев, президент». Уверяет, что, конечно, занесен в список, но оставил пригласительный билет в отеле — забыл захватить его с собой после нескольких деловых встреч. Девушка отвечает: «Добро пожаловать», — и жестом приглашает войти — она давно уже овладела искусством оценивать людей по их манере одеваться, а кроме того, слово «президент» в любом уголке мира значит одно и то же. А тут — еще и президент российской компании! Все знают, что богатые русские очень любят показывать, что просто купаются в деньгах. Она даже не сверяется с перечнем гостей.
Игорь входит и направляется к бару — под этим белым полотняным навесом есть все что душе угодно, включая танцпол, — и заказывает ананасовый сок, потому что по цвету он гармонирует с интерьером.
И еще потому, что из стакана, украшенного маленьким японским зонтиком, торчит черная трубочка-соломинка.
Он присаживается за один из пустующих столиков. Среди немногочисленных пока гостей заметен человек лет за пятьдесят с крашенными под цвет красного дерева волосами, ненатурально бронзовой кожей, чрезмерно рельефной мускулатурой, развитой не спортом, а изнурительными упражнениями в одном из тех фитнес-клубов, что обещают своим клиентам вечную молодость. На нем поношенная футболка, а рядом с ним сидят еще двое мужчин в строгих, безупречно сшитых костюмах-тройках. Эти двое поворачивают головы к вошедшему, а Игорь отводит глаза. Оценив его, оба теряют к нему интерес.
Игорь же продолжает наблюдать, пользуясь тем, что темные очки скрывают направление взгляда.
На столике перед человеком в футболке лежит телефон, а оба его спутника беспрерывно отвечают на звонки своих мобильных.
Интересно, что такого непрезентабельного субъекта — почти оборванца, урода, считающего себя красавцем, — не только впустили сюда, но и усадили на почетное место. Телефон его отключен. Вокруг вьется официант, то и дело осведомляясь, не угодно ли чего-нибудь. Крашеный не удостаивает его ответом, обозначая отказ лишь движением руки. Игорь понимает, что это — птица очень, очень высокого полета.
Он протягивает официанту, который ставит на стол прибор, купюру в пятьдесят евро и, глазами показав в сторону человека в голубой майке, спрашивает вполголоса:
— Кто это такой, не знаете?
— Джавиц Уайлд. Большая шишка.
Ах, вот как. Что ж, тем лучше. Это вам не безвестная девчушка, продающая кустарные сувениры. Джавиц Уайлд подходит идеально. Он — не знаменитость, но какая-то шишка. Один из тех, кто решает, кому стоять в свете юпитеров, но сам-то он туда не стремится, ибо знает себе цену. Один из тех, кто дергает за ниточки, заставляя своих марионеток считать себя избранниками, которым завидует весь мир. Дергает, а потом в один прекрасный день без объяснения причин перерезает шнурочек, и куклы безжизненно и бессильно надают.
Он из Суперкласса.
А это значит: друзья у него ненастоящие, зато враги — самые что ни на есть подлинные.