Но даже все это — бледные метафоры для просветления: оно столь огромно, настолько в корне все меняет, что прозевать его совершенно невозможно. Не беспокойте себя такими проблемами, попытайтесь лучше стать просветлёнными.
ВОПРОСВы говорите как будто только для меня. Кажется, что вы отвечаете только на мои вопросы. Как вам это удаётся?
ОТВЕТМулла Насреддин как-то мне рассказывал:
— На отпуск я поехал в деревню, и птички пели так весело под моим окном каждое утро, что однажды я вышел и поблагодарил их за чудные песни.
Но тут вышел хозяин:
— Надеюсь, ты не думаешь, что птицы поют для тебя?
— Почему же, конечно для меня.
— Птицы эти поют для меня.
Я знал, что я прав… словом, мы крепко поспорили и даже подрались. Нас привезли к судье. Он оштрафовал нас обоих на десять рупий.
— Этиптички, — сказал он, — поют для меня.
Когда я беседую с вами, всякий чувствует, что я говорю с ним: ведь то, что я говорю, настолько важно, — самое важное, что имеет отношение к каждому. Я говорю не только с одним человеком, я говорю о столь важном, что невозможно не иметь отношения к таким важнейшим вещам; они имеют отношение к каждому в большей или меньшей степени. Когда я говорю о любви, вы все чувствуете, что я обращаюсь к вам, потому что любовь — ваша проблема, проблема каждого. Когда я говорю об уме, вы, конечно, решаете, что я обращаюсь к вам: у вас есть ум, как и у всех, а всякий ум — сумасшедший.
Так что, когда я касаюсь самых важных истин, каждый неизбежно чувствует, что это — весть специально для него, но помните: я говорю только о своих важных истинах. Они обращены здесь к каждому, а не к кому-то в отдельности, хотя я очень хорошо знаю каждого из вас. Хорошо, прекрасно, что вы чувствуете себя прямо связанным с мной.
Два охотника в лодке укрылись в камышах, чтобы утки их не заметили и ждали. Вдруг они услышали нарастающий шум. Камыши раздвинулись перед лодкой, в которой сидел третий охотник, пьяный вдрызг, пытающийся при этом откупорить пятую бутылку.
— Эй! — предупредили они, — это наше место. Проваливай вниз по течению.
Пьяница ничего не сказал. Откупорил бутылку, выпил её и отплыл на две мили. Наконец одинокая утка пролетела над рекой. Охотники дважды выстрелили и промахнулись. Как же они удивились, услышав и увидев, что пьяница с одного выстрела попал в утку, подплыл к ней и упрятал её в ягдташ.
Они подплыли поздравить его:
— Ну и ну! Как ты ловко! Как у тебя получилось?
— Э-э-м-м… Как я мог промахнуться, когда в небе столько уток?
Здесь у нас тоже самое: когда вокруг столько уток, я могу стрелять совершенно спокойно. Можно совсем не целиться: как я могу промахнуться? Промахнуться невозможно.
Да, хорошо, что вы себя чувствуете в личном контакте, но помните: не делайте из этого ловушку "я". Ум очень хитёр, , вам надо быть постоянно настороже, бдительным к его тонким ходам, иначе у вас появится мысль: «Я особенный. Бхагаван говорит только для меня». И вы начнёте фантазировать, проецировать и потеряетесь в своём фантастическом мире. Да, я говорю для вас тоже, но не только. Я говорю очень широко, я говорю об основах, конечно же, это и ваши основы.
ВОПРОСЕсть ли разница между внутренней дисциплиной и любовью-?