Вы любите - и если ваше дыхание будет идти от центра, вы будете любить тотально. Вы боитесь. Вы боитесь быть слишком уязвимы¬ми, слишком открытыми кому-либо. Вы можете называть его своим любимым, вы можете называть ее своей любимой, но вы боитесь. Здесь есть другой. Если вы будете тотально уязвимы, открыты, то вы не знаете, что может случиться. Тогда вы являетесь единым целым в другом смысле. Вы боитесь так всецело быть отданным другому. Вы не можете дышать; вы не можете глубоко дышать. Вы не можете расслабить свое дыхание так, чтобы оно пошло к центру - потому что в тот момент, когда ваше дыхание пойдет к центру, ваши действия станут тотальными.
Вы дышите поверхностно, потому что вы боитесь стать тоталь¬ными. Вы дышите по минимуму, а не по максимуму. Вот почему жизнь кажется такой безжизненной. Если вы дышите по минимуму, то жизнь становится безжизненной; вы живете по минимуму, а не по максимуму. Вы можете жить по максимуму - тогда жизнь станет переполненной. Но тогда появятся трудности. Если жизнь станет переполненной, то вы не сможете быть мужем, вы не сможете быть женой. Все станет трудным.
Если жизнь переполнена, то любовь тоже будет переполненной. Тогда вы не сможете приклеиться к кому-либо. Тогда вы будете переполнять все, все измерения будут запол-нены вами. И тогда ум почувствует опасность, ему покажется, что лучше не быть живым. Чем более вы мертвы, тем больше вы в безопасности. Чем более вы мертвы, тем в боль-шей степени все находится под вашим контролем. Вы можете контролировать, значит, вы остаетесь хозяином. Вы чув¬ствуете себя хозяином, поскольку вы можете все контролиро-вать. Вы можете контролировать свой гнев, вы можете контролировать свою любовь, вы можете контролировать все. Но этот контроль возможен только на минимальном уровне вашей энергии.
Когда-нибудь каждый должен почувствовать, что имеются мо¬менты, когда он переходит от минимального уровня к максимально¬му. Вы направляетесь на горную станцию. Вдруг вы вырываетесь из города и его тюрьмы. Вы чувствуете себя свободным. Небо огромно, лес зеленый и вершины гор касаются облаков. Вдруг вы начинаете глубоко дышать. Вы може-те не заметить этого.
Если вы поедете на горную станцию, понаблюдайте. На самом деле не горная станция совершает эту перемену. Это ваше дыхание. Вы начинаете глубоко дышать. Вы говорите: «Ах! Ах!» Вы касаетесь центра, вы на мгновенье становитесь тотальными, вы ощущаете бла¬женство. Это блаженство идет не от горной станции, это блаженство идет от вашего центра - вы внезапно прикоснулись к нему.
В городе вы боялись. Там кругом были другие и вы контролиро¬вали себя. Вы не могли кричать, вы не могли смеяться. Что за несча¬стье! Вы не могли петь на улицах, вы не могли танцевать. Вы боялись - где-то за углом был или полицейский, или священник, или судья, или политик, или моралист. Кто-то обязательно был за углом, поэ¬тому вы не могли так просто танцевать на улице.
Бертран Рассел где-то сказал: «Я люблю цивилизацию, но мы стали цивилизованны-ми слишком дорогой ценой». Вы не можете танцевать на улицах, но вы едете на горную станцию и вдруг вы можете танцевать. Вы одни перед небом, и небо не сдерживает пас Оно открытое, открытое и открытое - обширное, бескрайнее. Вдруг вы делаете глубокий вздох, он касается центра и наступает блаженство. Но это не надолго. Через час или два гор-ная станция исчезнет. Вы по-прежнему можете быть там, но горная станция исчезнет.