Мулла, если вы послушаете его проповеди с башни его мечети… вы будете взволнованы его пением. Арабский язык поразительно захватывает, он обращается прямо к вашему сердцу. Он предназначен проникать именно туда, он не предназначается для вашего разума, вашего интеллекта. Он предназначен затрагивать ваши чувства, и он несомненно достигает своей цели.
Итак, когда вы слушаете арабский язык, вы будете взволнованы тем, что в нем есть что-то чрезвычайно красивое. Ну что ж, если звук приводит вас в волнение и восторг, что же говорить о смысле? Но пожалуйста, не спрашивайте о значении, потому что оно может оказаться настолько третьесортным и безобразным, что вы даже не поверите, как подобная чушь может произноситься на таком красивом языке.
Так что, знать священный язык людям не позволяется. Он только для священников - это их монополия.
Это и есть мистификация. Это создано для того, чтобы удовлетворить вас, ведь у вас забрали нечто чрезвычайно важное, — знак вопроса, — что сделало бы все существование тайной.
Они дают нечто взамен, игрушку для того, чтобы вы играли с ней. И у них готовы все ответы. Еще до того, как спросит ребенок, они уже начинают снабжать его ответами. Давайте посмотрим, как это делается. Если вопрос не задан, ответ не существенен.
И это именно то, что я собирался сказать вам. С самого моего детства мне начали давать ответы… ведь в джайнском храме всегда был специальный класс джайнизма, и каждый ребенок должен был посещать его, один час каждый вечер. Я отказался.
Я сказал своему отцу: «Во-первых, я не задавался такими вопросами, на которые они дают ответы. Это глупо. Когда у меня есть вопросы, я пойду и изучу их ответы, и попробую понять, правильны они или нет. В данный момент мне вообще не интересен вопрос. Кто создал мир? Боже мой! Мне это не интересно. Я знаю точно одно - я его не создавал».
Мой отец ответил: «Ты странный ребенок. Все дети в семье ходят, все дети соседей ходят, все ходят.»
Джайны старались жить по соседству, непосредственно рядом друг с другом. Меньшинство боится большинства, поэтому они старались быть поближе друг к другу, так безопаснее. Вот почему все дети ходили в храм, который был центром этого сообщества. И он тоже был защитой, иначе он в любой день был бы сожжен, если бы он стоял по соседству с индусами или мусульманами.
Становилось небезопасно: вы не можете ходить в свой собственный храм во время бунта. А были такие люди, которые не могли есть без посещения храма. Сначала они должны были пойти в храм и очиститься, а только затем поесть. Так что, джайны живут в маленькой части города или деревни со своим храмом посредине и окружают его всем своим сообществом.
«Все же ходят», - сказал мой отец.
Я сказал: «Они, может быть, имеют вопросы, или они идиоты. Я не идиот, и мне не о чем спрашивать, поэтому я просто отказываюсь туда ходить. И я знаю, что то, чему учит преподаватель детей, - абсолютная чушь.»
Тогда мой отец сказал: «Как ты это можешь доказать? Ты всегда меня просишь доказывать; теперь прошу я, как ты докажешь, что учитель говорит чушь?»
Я сказал: «Пойдем со мной».