Я выбегал за ним и спрашивал: «Что случилось? Почему вы уходите? Я плачу за обучение. Вам полагается учить, мне полагается учиться, и все, что я делаю, это учусь. Если я задаю вопрос, то это я учусь».
«Но, - отвечал он, - вы задаете вопросы, которые постоянно ставят меня перед дилеммой. Если я скажу «да», я буду схвачен за руку; если я скажу « нет », я буду схвачен за руку. Каждый ваш вопрос лишь провоцирует другие вопросы, и им нет конца. Прошло три месяца; вы не позволили мне продвинуться ни на чуть дальше по сравнению с первым днем. Мы застряли там, где и были; и я знаю, не произойдет ничего другого за те два года, которые вы собираетесь провести здесь со мной. Вы не позволите тому первому дню закончиться. Так что лучше…»
«Но, - говорил я, - вы так образованны, у вас так много степеней, почетных степеней, и тридцатилетний опыт преподавания, через вас прошло так много студентов - почему вы так беспокоитесь? Если вы не знаете, вы можете просто сказать: «Я не знаю». Единственная ваша проблема заключается в том, что вы не можете сказать: «Я не знаю». Не я ваша проблема. Вы хотите сохранить вид, что все знаете, а на самом деле никто не знает всего, и даже вы не знаете всего».
Он преподавал нам аристотелеву логику; он был профессором логики и философии. В Индии два первых года нужно учить логику, поэтому два этих года, начальных года, посвящены Аристотелю и его логике. И я сказал ему, что даже Аристотель не был всезнающим, он был таким же невежественным, как и всякий другой. Он пишет в своей книге, что у женщины на один зуб меньше, чем у мужчины.
Вот посмотрите на дурака. У него было две жены; он мог бы сказать миссис Аристотель Один или миссис Аристотель Два: «Открой-ка ротик». А на самом деле женщины всегда держат свои рты открытыми; не нужно говорить им об этом. Если он боялся, то мог бы пересчитать зубы ночью, когда они спали. Но нет, в Греции верили, верили по традиции, что женщина во всем должна быть меньше мужчины, ниже мужчины. Как она может иметь в точности такое же число зубов, как и мужчина? Но он ни разу не побеспокоился проверить это.
Поэтому я сказал Шриваставе: «Вы говорите, что этот человек логик, отец логики? Это такая простая вещь, что даже самый посредственный человек подумал бы об этом: первым делом пересчитать зубы. И что вообще он делал с этими двумя женами? Только после подсчета следовало бы писать об этом. Без подсчета их зубов он всего лишь доверился общественному мнению. На протяжении тысяч лет таковым было общественное мнение в Греции - никто не побеспокоился подсчитать. Но это просто странно, что ни один мужчина, и ни одна женщина не побеспокоились об этом. По крайней мере, несколько женщин могли бы пересчитать их и сказать, что все это абсолютный абсурд и чепуха».
Но он сказал: «Довольно, я не хочу больше слушать. Я пойду к вице-канцлеру, чтобы подать в отставку; или вы будете изгнаны, или я подаю в отставку».