Много лет путешествий дали мне возможность наблюдать людей, когда они не подозревали об этом, потому что иногда купе со мной делил только один сосед, и он прилагал всевозможные усилия, чтобы заставить меня говорить с ним. Я отвечал «да» или «нет», так что вскоре он был вынужден оставить эту затею. Тогда я просто наблюдал — прекрасный эксперимент, и совершенно бесплатно. Я наблюдал за ним: он открывает свой чемодан — и я видел, что это не для того, чтобы что-нибудь сделать, — глянет в него и закрывает. Потом он открывает окно и снова закрывает его; потом опять возвращается к газете, потом закуривает, потом опять открывает свой чемодан, перекладывает в нем вещи, подходит к окну и открывает его, выглядывает. Что он делает? И зачем? Что-то мечется в нем, лихорадочное состояние ума не дает покоя. Ему необходимо что-то делать, иначе он пропадет. В жизни он, должно быть, очень активный человек, теперь время расслабиться, но он не может расслабиться, потому что преобладают старые привычки. Говорят, что Аурангазеб, монгольский император, заключил на старости лет своего отца в тюрьму. Отец Аурангазеба, Шах Джехан, построил Тадж-Махал. Аурангазеб сверг его и заточил в тюрьму. Говорят, и так написано в автобиографии Аурангазеба, что через несколько дней, Шах Джехан перестал тяготиться своим заточением, потому что ему не было отказано ни в какой роскоши. Его содержали во дворце, и он жил, как и раньше; это не было похоже на тюрьму; у него было абсолютно все, не хватало только одного — деятельности, ему нечего было делать, и он сказал своему сыну Аурангазебу: «Все прекрасно, ты меня обеспечил всем. Если можешь, сделай еще только одно, и я буду благодарен тебе вечно. Пришли мне тридцать мальчиков, я хочу их учить».
Аурангазеб не верил своим ушам: «Почему мой отец хочет обучать этих тридцать мальчиков?» Никогда не проявлял никаких наклонностей, чтобы быть учителем, никогда не интересовался никаким образованием. Что случилось с ним? Но он исполнил это желание. Он послал отцу тридцать мальчиков, и все было хорошо. Он снова стал императором над тридцатью мальчиками. Зайдите в начальную школу, вы увидите, что учитель почти император: он может приказать им сидеть, и они будут сидеть, он может приказать им стоять, и они будут стоять. И в комнате с тридцатью мальчиками он воссоздал всю ситуацию своего двора — из старой привычки, из старой потребности приказывать людям.
Психологи подозревают, что учителя в действительности политики. Конечно, недостаточно уверенные в себе, чтобы заниматься политикой, и поэтому они идут в школу, и там становится президентами и премьер-министрами, императорами. Перед ними маленькие дети, и они приказывают им и принуждают их.
Психологи подозревают также, что учителя имеют склонность к садизму, к пытке. Для этого не найти лучшего места, чем начальная школа. Вы можете пытать невинных детей — и пытать ради них же, для их собственного блага. Пойдите и посмотрите! Я был в начальной школе и наблюдал за учителями. Психологи подозревают — а я уверен в том — они мучители. Нельзя также найти более невинных жертв: совершенно безоружные, они даже не могут сопротивляться; они так слабы и беспомощны и учитель среди них, как император. Аурангазеб пишет автобиографию: «Мой отец просто из старой привычки все еще хочет притворяться императором. Так пусть притворяется и делает из себя глупца, в этом нет ничего плохого. Дайте ему тридцать мальчиков или три сотни — сколько он захочет, пусть он устроит медресе — маленькую школу - и будет счастлив».
Деятельность — это когда действие не соответствует действительности. Взгляните в себя, и вы увидите - 90 процентов вашей энергии растрачивается в деятельности. Из-за этого, когда приходит момент действовать, у вас не хватает энергии.
Расслабленный человек — это просто неодержимый, и в нем накапливается энергия. Он запасает энергию, он запасается автоматически. Когда наступает время действовать, все его существо вовлекается в это действие. Вот почему действие тотально. Деятельность всегда половинчата, потому что как можно обмануть себя полностью? Даже вы знаете, что она бесполезна, даже вы понимаете, что совершаете ее под влиянием каких-то лихорадочных побуждений, неясных даже вам самим.